Бессмертие оптом и в розницу
Шрифт:
— Так что из этого? — нетерпеливо перебила его Марина. — Мы же не материалы для статьи приехали собирать, а книгу эту непонятную искать и сестру мою спасать. Рукопись, может быть, вообще прячут в одной из пещер, про которые ты рассказываешь. Вдруг там эти, неопознанные…
— Уж этого твоей сестре точно не надо бояться — она находится у вполне земных персонажей, и неизвестно, лучше ли это. Но я продолжу, а то в следующий раз ты бросишь в меня чашку. Итак, мысль, которая пришла мне в голову, проста и гениальна одновременно. Мы здесь вполне официально объявляем конкурс на лучший материал обо всем необычном, сверхъестественном, паранормальном и так
— Но на это, — простонала Марина, — может уйти уйма времени.
— Согласен. А у тебя что, есть другие предложения? Я, конечно, думал поездить по деревням и с пристрастием подопрашивать старушек, не знают ли они случайно про какую-то волшебную книгу. Но и здесь эффект может проявиться не раньше. К тому же сельские жители, по моему мнению, скорее расстанутся с чем-либо добровольно, по зову сердца, нежели по настойчивой просьбе каких-то приезжих. А конкурс обставим как надо — помощь отечественной науке, изучение природы родного края, расширение границ человеческих возможностей. И опять же — приз. Или ты перед носом у каждого стодолларовой купюрой будешь размахивать? Ну, что скажешь?
— Хлопотно, долго, непредсказуемо…
— Ага, а все остальное — предсказуемо. Включая братву, которая будет тебе названивать, выясняя, как твои успехи.
— Ладно, давай попробуем. Не думаю, что нас с распростертыми объятиями примут, но делать нечего, у меня идей пока никаких.
Хождение по редакциям дало результат почти мгновенный. Удача поджидала их в лице журналиста, фанатично преданного теме всего неземного, непонятного и неопознанного. Ему было на вид лет тридцать и носил он замечательное имя — Кузьма. Официально он числился редактором отдела происшествий, однако тему понимал по-своему, отчего традиционные уголовно-милицейские хроники занимали самое мизерное место в его материалах. Весь жар своей журналистской души и практически всю подконтрольную ему газетную площадь Кузьма отдавал происшествиям настолько загадочным и непонятным, что объяснить их можно было лишь наличием в регионе высших космических или потусторонних сил.
— Ребята, это идея! Даже не идея — идеища! — кричал он, размахивая руками и бегая по своему маленькому кабинету. — Народ всколыхнется, такие пласты поднимем! Ведь все вспомнят даже то, что им их прабабушки рассказывали.
— Нам бы с материальными подтверждениями, — робко заметила Марина.
— С подтверждениями необъяснимого бывает трудно, — сурово заметил Кузьма, но тут же снова возбужденно забегал из угла в угол. — Тем не менее конкурс объявим незамедлительно. Дадим заголовок крупно, на первой полосе: «Совместная акция московского журнала и нашей газеты». Думаю, в течение трех дней будем давать. И дальше — условия. Можно и рисунок, а сам текст — на подложке…
Кузьма все дальше углублялся в профессиональные дебри, но в целом направление его мыслей было конструктивным, поэтому Марина и Лев Валентинович по молчаливому уговору решили ему не мешать.
— А вот какой приз? — вдруг задумался Кузьма. — Какой?
Он вопросительно взглянул на столичных коллег.
— Телевизор, — заявил Лева. — Или лучше — домашний кинотеатр.
— С ума сошел? Где ты его возьмешь? — так, чтобы не слышал хозяин кабинета, зашипела стажеру Марина.
— Да ладно тебе, — зашептал в ответ Лев Валентинович, — потом разберемся, пусть книгу притащат!
— Телевизор, — вдруг решительно сказал пребывавший в раздумьях Кузьма. — Про кинотеатр могут не понять, подумают — шутка.
Как и обещал Кузьма, газета вышла с огромным анонсом про акцию на первой полосе и внушительным блоком, где содержались условия конкурса, снабженные рисунком. На нем была изображена планета Земля, вокруг которой, взявшись за руки, водили хоровод какие-то ужасные монстры, олицетворявшие, согласно замыслу редакционного художника, все необъяснимые явления.
Относиться ко всему этому можно по-разному, однако цель была достигнута, и теперь оставалось ждать результатов. Результаты появились немедленно, однако совсем не те, что ожидали Марина и Лев Валентинович.
В день выхода газеты, к обеду, в редакционной приемной толпилось человек пятнадцать. К вечеру пришло еще столько же. Каждый жаждал поведать лично с ним происшедшую историю, которую, по их утверждению, иначе как необъяснимой назвать невозможно. У многих с собой были какие-то свертки, сумки, даже стеклянные банки, в которых что-то шуршало и копошилось.
Усилиями Кузьмы и одной его активной сотрудницы удалось отсечь явных авантюристов, любителей легкой наживы, безвредных городских сумасшедших и деревенских дурачков. Остальных участников конкурса систематизировали, после чего начался собственно прием.
Кастинг продолжался до конца недели. Слух о конкурсе распространялся стремительно, и народ валил косяком. В субботу озверевшие от неопознанного Марина и Лева попросили хотя бы на день освободить их от почетной обязанности лично находиться на собеседованиях с демонстрациями доказательств. Кузьма, немного тяготившийся постоянным присутствием москвичей в редакции, с радостью согласился.
— Лягушки-телепаты, воробьи-людоеды, председатель колхоза — инопланетянин, — стонала Марина, лежа поперек кровати в своем номере. — Не могу больше ни видеть, ни слышать этого.
Развалясь в кресле, Лева ей возражал:
— Мы с тобой типа того петуха, который в навозной куче ищет жемчужное зерно. И заметь — находит его.
— Фигу, — слезливо возразила Марина, — кто сказал, что в этой куче есть зерно? Может быть, его там вообще нет или оно в совершенно другой куче…
— А я смотрю на ситуацию оптимистически. — Лев Валентинович со вкусом потянулся и принялся загибать пальцы. — Во-первых, фокус с этим конкурсом удался, во-вторых, народ явно отнесся к нему с доверием, поэтому, в-третьих, мы очень близки к тому, что в один прекрасный день нам кто-нибудь расскажет об этой книге. Не может быть, чтобы какие-то бандиты о ней знали, а нормальные люди — нет.
— Какие нормальные? Они все паранормальные! Бандиты рядом с ними кажутся эталоном здравого смысла.
— Зря ты так, — упрекнул ее стажер. — Что ты предлагаешь? Есть другие идеи? А ведь мы только начали, Кузьма так все здорово классифицирует и отбирает, нам остается лишь воспользоваться плодами его работы — и порядок.
— И порядок! Сколько это может продолжаться? Еще неделю, месяц, год? Времени у нас нет — столько ждать. Эти снова будут звонить, что я им скажу — нам осталось выслушать жителей еще ста сорока двух сел, и, может быть, тогда мы вам что-нибудь полезное сообщим? Так они больше и ждать не станут.