Бессмертная любовь (Нет голода неистовей)

Коул Кресли

Насколько проще было бы, если бы его подруга была членом клана!

Но тогда у него не было бы Эммы!..

Ближе к закату, постучав, к ним вошли две горничные, чтобы распаковать и разложить одежду Эммы.

– Позаботьтесь о ее вещах, – приказал Лахлан, отходя от ее кровати. – Но не прикасайтесь к ней.

Оставив их с изумленно округлившимися глазами, он прошел через задвинутые шторы, чтобы выйти на балкон. Встав там, он стал смотреть на заходящее солнце, любуясь их домом, холмами, поросшими лесом, и надеясь, что Эмма

со временем полюбит эти места.

Когда солнце село, он вернулся и нахмурился, обнаружив горничных в паре шагов от кровати. Они разглядывали Эмму и перешептывались. Конечно, они не посмели бы до нее дотронуться – но они были юными оборотнями и, наверное, никогда в жизни не видели вампира.

Лахлан как раз собирался приказать им уйти, когда Эмма быстро открыла глаза – и грациозно поднялась. Горничные заверещали от страха. Эмма поспешно отодвинулась к изголовью и зашипела вслед убегающей парочке.

Лахлан предвидел, что все будет непросто.

– Успокойся, Эмма, – проговорил он, быстро подходя к ней. – Вы напугали друг друга.

Эмма несколько секунд смотрела на дверь, а потом ее взгляд скользнул по его лицу. Ее щеки побледнели – и она быстро отвела глаза.

– Твои раны хорошо заживают.

Она ничего не ответила – только молча провела кончиками пальцев по груди.

– Когда ты снова попьешь, они заживут окончательно. Он сел рядом с ней и начат закатывать рукав – но Эмма отшатнулась от него.

– Где я?

Она быстро обвела глазами комнату и, наконец, остановила взгляд на изножье кровати. Она внимательно осмотрела тонкую резьбу на дереве, а потом повернулась, чтобы увидеть изголовье с инкрустированными символами. В комнате сгущалась тьма. В бликах света, отбрасываемых пламенем камина, казалось, будто символы двигаются.

Мастера начали изготавливать эту кровать в тот день, когда Лахлан родился, – но она предназначалась не только ему, но и ей. Он часто лежал там, где сейчас сидела она, завороженно любуясь резьбой, представляя себе свою будущую подругу.

– Ты в Кайнвейне. Ты в безопасности. Здесь тебе ничего не угрожает.

– Ты их всех убил?

– Да.

Она кивнула, явно довольная этим фактом.

– Ты не знаешь, почему они вдруг напали?

– Это ты меня спрашиваешь? Она попыталась встать.

– Что ты собралась делать? – возмутился он, заставляя ее лечь обратно.

– Мне надо позвонить домой.

– Я вчера ночью позвонил тебе домой.

Глаза Эммы расширились, а на лице отразилось явное облегчение.

– Ты клянешься? Когда они за мной приедут?

Он огорчился тем, как она обрадовалась перспективе уехать от него – однако не мог ее в этом винить.

– Я говорил с Анникой и теперь знаю, кто они. И кто ты.

– И ты им сказал, что ты оборотень? Лахлан попытался подавить раздражение.

– Ты стыдишься того, что им известно, что ты со мной?

– Конечно.

Он гневно процедил:

– Потому

что ты считаешь меня животным?

– Потому что ты – враг.

– Я не враждую с твоей семьей. Эмма недоверчиво выгнула брови:

– Оборотни не воевали против моих теток?

– Только во время последнего приращения. Всего пятьсот лет назад.

– И тогда ты убил кого-то из них?

– Я никогда не убивал валькирий, – ответил Лахлан, не покривив душой, однако мысленно признался себе, что это случилось просто потому, что он ни разу не столкнулся ни с одной.

Глава 19

Эмму все еще пробирала дрожь при мысли о том, что она увидела во время нападения вампиров.

К несчастью, теперь она совершенно точно знала, как выглядит Лахлан в тот момент, когда он превращается в оборотня. Казалось, будто на него наложилось неустойчивое изображение проектора, которое мигало и высвечивало нечто зверское и жестокое, смотревшее наружу с полной одержимостью.

И теперь она оказалась в постели у этого существа!

– Эмма, то, что ты видела прошлой ночью, – это не вся моя суть. – Пламя камина бросало тени на его лицо, напоминая ей о том, что она видела. – Это только малая часть меня, и я в состоянии этой частью управлять.

– Управлять? – Она медленно кивнула. – Значит, ты сознательно решил наброситься на меня в поле и в парижской гостинице? И ты действительно хотел меня задушить?

– Мне надо кое-что тебе объяснить. Ты знаешь, что я был в плену у Орды, но ты не знаешь, что меня… пытали. Это подействовало на мое поведение и на мои мысли.

Она знала, что его пытали, – она только не знала, как именно.

– Что они с тобой делали?

– Не хочу обременять тебя подробностями. Почему ты не сказала мне, что ты наполовину валькирия?

– А что бы при этом изменилось? Я все равно вампир, а мои тетки – твои враги.

– Нет, они мне не враги! – снова заявил он. – Я не считаю своими врагами маленьких волшебных женщин, которые живут на другом континенте.

Его пренебрежительные слова задели ее не меньше, чем если бы он признал себя их врагом.

– Когда Анника за мной приедет? Он прищурился.

– Ты пообещала мне, что останешься до полнолуния. Эмма ахнула.

– Ты ведь не… Она за мной не едет?

– Сейчас – нет.

От изумления ее губы приоткрылись.

– Невероятно! Но с учетом того, что ты из прошлого, я подскажу тебе кое-какие правила. Одно правило такое: если меня чуть не убили вампиры, я имею право на свободный выход и не обязана оставаться до полнолуния. – Она отогнула второй палец. – Еще одно правило такое: раз мои тетки теперь знают, кто ты, они убьют тебя, если ты немедленно не отправишь меня в ковен. Так что разумнее отпустить меня как можно скорее.

– Если они сумеют найти это место, что ж, они заслуживают право попытаться и проникнуть сюда.