Бессмертные герои

Леженда Валентин

Однако мы отвлеклись. Как только Персей отплыл себе восвояси, царь Полидект быстренько прибрал красавицу Данаю к своим загребущим волосатым рукам. Поспешно отыграли свадьбу, сплясали, спели, чуть не подожгли царский дворец. Короче, повеселились на славу, но вот затем… С брачной ночью вышла накладочка.

Полидект весь аж трясся от возбуждения, похотливо поглядывая на красавицу жену. Дорого, что и говорить, обошлась старому греховоднику Даная. Казна царя опустела наполовину, когда он откупался от Персея. Но «товар» того стоил. Даная была живым воплощением

мечтаний любого греческого эротомана. Невысокая, слегка полноватая, с умопомрачительными формами, великолепной кожей и лицом, с которого можно просто пить воду, а то и вино.

Полидект настолько перевозбудился, что в страхе подумал, а не хватит ли его прямо на пороге спальни удар.

Благоразумие взяло верх, и царь послал жену вперед, а сам быстренько принял валерьянки, пустырника и несколько граммов эхиноцеи. Смесь вышла опасной, а результат получился диаметрально противоположным.

Да, возбуждение ушло, но вместо него на Полидекта снизошло такое спокойствие и умиротворение, что он взял и сел на пол прямо в коридоре своего дворца. Обхаживающий царя знаменитый лекарь по имени Клистириус схватил Полидекта за шиворот туники и с натугой поволок его к спальне. Полидект же был совершенно безучастен ко всему, включая свою красавицу жену. Царь улыбался, и были в этой улыбке всепрощение и любовь к ближнему. Корона Полидекта свалилась ему под ноги, и лекарь поспешно подобрал ее, машинально нацепив себе на голову.

— Что делать, что же делать?! — жалко причитал Клистириус, доведший царя своими микстурами до столь плачевного состояния.

Важнейшая кульминация брачной церемонии, апофеоз праздника — все срывалось по его вине!

— Может, сделать ему промывание? — вслух предложил лекарь, задумчиво глядя на сидящего на полу Полидекта.

— Дружище, — улыбаясь, произнес царь, сильно растягивая слова -я тебя уважаю…

Грех было не воспользоваться таким удобным случаем, и Клистириус тут же ловко ввернул:

— В таком случае, прямо сейчас объяви меня своим наследником!

— Э… н-нет… нет-нет, — дурашливо захихикал Полидект. — Н-н-н… н-не могу. По закону не положено!

«Все сечет, сволочь! — неприязненно подумал лекарь. — Даже в таком вот одурманенном состоянии!»

— Ладно, сатир с тобой, — зло прошипел Клистириус, доставая из-за пазухи волшебный корень карликового деревца жень-жень. — На, жри!

— Чт-то эт-то?!

— Это вернет тебе утерянные силы! — нетерпеливо пояснил лекарь.

— А… а зачем они мне?

— Жри, кому говорят!

Одурманенный травами царь подчинился.

— Держи узурпатора! — внезапно раздалось за спиной.

Мгновенно побледневший Клистириус резко обернулся.

По коридору с грохотом мчались вооруженные до зубов стражники.

— Вот он! На нем царская корона!

Лекарь в ужасе схватился за голову, пытаясь снять проклятую железку, но та крепко запуталась в его длинных волосах.

— Хватайте изменника!

Клистириус бросился наутек, но не тут-то было. Пришедший в себя после употребления волшебного корня Полидект зубами вцепился в ногу лекаря.

— А-а-а!.. — завопил эскулап и огрел кусающегося царя кулаком по голове.

Полидект крякнул, но ногу отпустил.

Клистириус стремглав припустил по коридору, солдаты с лязганьем устремились следом за ним. Кое-кто в спешке наступил на валяющегося в углу царя, но Полидекту это пошло лишь на пользу. Бедняга окончательно пришел в себя и, почувствовав небывалый прилив сил, попробовал безуспешно вспомнить, в какой стороне находится его спальня.

— Держи-и-и заговорщика! — истошно донеслось издалека, после чего послышался звон бьющегося стекла.

— Ох-хо-хо… — сокрушенно покачал головой царь. — Значит, Клистириус! Кто бы мог подумать? Никому нет веры в наше смутное время!

Кое-как отыскав свою спальню и получив в темноте по морде от полководца Эматоса (Полидект вначале случайно ввалился в покои бравого вояки), царь облегченно перевел дух. Затем потянул на себя украшенную золотом дверь и…

— Куда лезешь, рожа?!

Очнулся Полидект снова на полу.

Встал на ноги, подергал ручку.

Спальня не открывалась.

Что же с ним, в конце концов, произошло? Царь напряг остатки извилин и вспомнил. На пороге собственной спальни Полидекта встретил здоровый бородач средних лет, весь в золотистом сиянии и с лавровым венком на голове.

— Нет-нет, этого просто не может быть! — вслух произнес царь, потирая настрадавшуюся за последние несколько часов голову.

Но ведь он точно видел!

Видел, как из собственной спальни его бесцеремонно выставил сам… страшно сказать… САМ ЗЕВС. Дело приобретало опасный оборот.

— С кем же я связался на свою голову? — спрашивал себя Полидект, трясясь всеми членами, но отнюдь не от возбуждения, а от самого настоящего страха.

М-да, просто масса острых ощущений, и всё за каких-то десять бочек золота.

Но волшебный корень жень-женя делал свое черное дело, и через несколько минут Полидекту снова захотелось сексуальных приключений. Захотелось, как говорится, по самое «не могу». Но добраться до проживающих во флигеле роскошных гетер царю в ту ночь было не суждено.

— Держи узурпатора!

Полидект вздрогнул.

Из-за поворота выскочил в золотой короне взмыленный Клистириус и ловко сиганул прямо в распахнутое окно.

«А этаж-то четвертый», — отметил про себя царь.

Следом за эскулапом высыпали раскрасневшиеся разъяренные солдаты.

— Вот он! — зловеще взревели они, указывая на застывшего посреди коридора царя. — Его сообщник!

— Идиоты! — истошно взвизгнул Полидект, уворачиваясь от брошенного копья.

— Ату его, братцы!

Ничего не поделаешь, пришлось побежать, ибо спорить с вошедшими в боевой раж вояками — пустая трата времени.

Орущая толпа с топотом промчалась мимо царской спальни.

Дверь спальни приоткрылась, и в коридор выглянула лукавая физиономия Зевса. Тучегонитель жизнерадостно ухмылялся.