Бессмертные герои
Шрифт:
— Веди!
И бедняжка повела.
Во дворце чудесному воскрешению Андромеды несказанно удивились. Но объяснять все нюансы этого чуда времени не было.
Ввалившийся прямо в покои царя здоровенный, ни на шутку рассвирепевший герой был страшен.
— Кто ты, славный муж греческий? — испуганно спросил Кефей, не веря глазам своим, ибо за спиной атлета пряталась живая и невредимая дочурка, которая, по идее, уже давно должна была плыть в незабываемом
— Это мой спаситель, папа, герой Персей, сын самого…
— Зевса! — рявкнул Персей, ибо имя Эгидодержавного владыки девушка боялась произносить вслух.
— Гм… э-э… того, этого… — окончательно растерялся царь и только часто моргал, прижимая к груди связку тонких восковых дощечек.
Герой присмотрелся.
В руках Кефей держал дополненное и исправленное (после нескольких смертельных случаев) издание эфиопской «Камасутры».
«Тоже мне нашел время», — неприязненно скривился герой, а вслух спросил:
— ГДЕ?!
— Что где? — испуганно пролепетал царь.
— Сам знаешь!
Кефей быстро подбежал к роскошной кровати и нервно отдернул свисающий с потолка расшитый золотом полог.
— Вот!
На кровати возлежала чернокожая обнаженная гетера с совершенно умопомрачительными ногами.
— Да на фиг мне твоя любовница? — теряя терпение, взревел Персей. — Тритон где, я тебя спрашиваю?
— Где-где, в… гм… фонтане, где же ему еще быть, — возмущенно ответил царь.
Герой снова взял девушку за руку и потянул ее вниз.
— Фонтан во дворе?
— Ага.
— Да не трясись ты так, сейчас все уладим.
Во дворе Персей нашел новенькую строительную тачку на одном колесе. Осмотрел ее со всех сторон и удовлетворенно буркнул:
— Подойдет.
Затем Андромеда отвела героя к нужному фонтану. Однако тут возникла новая проблема. Тритон спал, и лишь мелкие пузыри на поверхности воды говорили о том, что сын Посейдона по-прежнему где-то на дне.
— Сбегай-ка, красавица, за теми самыми духами, о которых ты недавно рассказывала, — с нехорошей ухмылочкой попросил Персей.
— В смысле, за флакончиком «Взмокшего марафонца»? — уточнила девушка.
— Вот-вот.
Сказано — сделано.
Герой осторожно вытащил пробку и, задержав дыхание, вылил все содержимое керамической бутылочки прямо в фонтан.
Затем Персей принялся считать вслух:
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
— Уа-а-а!.. — Фонтан внезапно вскипел, и из воды ласточкой вылетел светло-зеленый побледневший Тритон.
Персей ловко подставил тачку, куда вопящий сын Посейдона с размаху и шмякнулся.
— Поехали-и-и…
— Эй, куда, зачем, постой!.. Ты… ты кто?
— Персей!
— А знаешь ли ты, кто я?
— Редкостный дурак!
— Не
Тачка весело мчалась к морскому берегу. Персей поудобнее перехватил деревянные ручки.
— Ха… удивил. А знаешь ли ты, жабья морда, кто мой родитель?
— Н-н-нет!.. — клацая зубами, выкрикнул Тритон.
— Великий Зевс!
— ???
— Что, обломался, да?
— А-а-а!..
Бултых!
Глава пятая
СВАДЬБА ПЕРСЕЯ
Угадайте с двух попыток, что было потом?
Ну!
Давайте-давайте, напрягите пресловутое серое вещество! Или хотя бы воображение.
Напрягли?
Что, усмехаетесь? Не варит черепушка или воображение отсутствует? Э нет, так не бывает. Но по глазам вашим хитрым вижу, догадались. Догадались — догадались, нечего ухмыляться.
Все правильно!
Случился свадебный пир.
Вот так великие герои и залетали: убил чудовище, освободил/спас красавицу, ну и… женился. В итоге всех этих дел по Древней Греции уйма героических многоженов (или многоженцев) бегало, от закона спасаясь. А закон был суров, ибо даже сам Зевс не имел права больше чем на одну жену. Ну и что, ежели стерва, зато какой, братцы, стимул хорошенько погулять на стороне.
Но Персей, к счастью, был холост и, соответственно, не был искушен во всех этих семейных делах, потому герой так и не смог до конца осознать размах постигшей его трагедии.
Итак, свадьба.
Ох, и сколько же я их описывал… сходу и не сосчитаешь. И что самое обидное — ни на одной так и не побывал, даже на собственной. (Софоклюс, снова свистишь, мерзавец.)
Ладно, так уж и быть, опишу надоевшее празднество в сто пятый раз.
Естественно, пировали во дворце царя Кефея. Старый пенек настолько ополоумел от счастья (после избавления от Тритона), что поначалу предложил Персею руку и сердце своей красавицы жены, за что получил от Кассиопеи кулаком по голове. Хотя герой, увидев мать Андромеды, был не против. Кассиопея оказалась еще прекраснее, чем ее дочь и, главное, уже «в соку», чего не скажешь о худенькой бледной Андромеде.
Весь дворец Кефея утопал в цветах. Громко играли лиры да кифары, ну а свадебный хор… о, это достойно отдельного описания.
Свадебный хор состоял из тридцати четырех огромных откормленных эфиопов. Певцы из них были хреновые, черномазые лишь надсадно выли нечто совершенно невразумительное. Разобрать, и то иногда, можно было лишь слова: «Гименей» и «вина скорей налей». Последнее, судя по всему, было страстным желанием самих певцов, но прервать выступление они никак не могли, за чем тщательно следили мрачные солдаты с собаками на цепях.