Бессмертные. Путь Свободы
Шрифт:
Раздался вызов, Лизз ответила:
– Да, Жардин.
– Господин Крестнер…
– Пусть проходит, – не дала ей закончить Лизз.
Лизз перебрала в голове причины появления Крестнера. Их было предостаточно и ко всем она была готова.
В дверях появилось квадратное тело Крестнера. Лизз взглянула на гладкое смуглое лицо, вытянутый нос, высокий лоб и короткие чёрные волосы. Если не знать этого мужчину, то можно посчитать его даже красивым, подумала Лизз, но это только до момента как он откроет рот или подаст свою маленькую вялую ручонку.
– Нам нужно поговорить, – неким властными тоном сказал Крестнер, направляясь к стулу.
– Присаживайтесь, господин Крестнер. Выпьете чего-нибудь? – с издевкой сказала Лизз.
– О, нет, нет, благодарю и хватит ёрничать.
Крестнер сел, поправил костюм. У него была идеальная осанка и белоснежные ровные зубы, которые он показывал когда нужно и ненужно. Его большие глаза уверенно смотрели на Лизз, не бегая по телу.
Лизз понравилось, что Крестнера задевает её поведение. Хотя она специально этого и не добивалась.
– О чем поговорим? Если ты сам сюда пришёл, то это очень серьёзно, поэтому я переключаюсь в рабочее положение.
Крестнер вздохнул, злясь на Лизз за её язык.
– Повышение нормы автоматизации – решение на уровне абсолютных акционеров и выдвинутое ими же самими.
Лизз на некоторое время задумалась, перебирая в голове варианты.
– Стюрт?
– Да, – с некой неподдельной грустью ответил Крестнер.
Это было плохо. Очень. Саманта Джессика Стюрт могла продавить все что ей заблагорассудиться, и никто бы не смог ей помешать.
– Железная Стюрт, – задумчиво произнесла Лизз.
На удивление Крестнер не праздновал свою победу, но это ничего не значило – этот человек прожжен в делах власти и может легко разыгрывать длинную партию с парой сотен событий.
– Совет произойдёт; все акционеры лично посетят его. Почти все, —сказал Крестнер и стал ожидать реакции от Лизз. Та не растерялась и почти сразу сказала:
– Более миллиарда людей опуститься в бедность…
– Более миллиарда на пятидесяти двух планетах, – не дал ей закончить Крестнер.
– Уровень напряжённости слишком высок, убытки в случае пожара не отобьются и за тысячу лет.
– Это всё лишь модель, в которой не учитывается скорость подавления толпы силами совета.
– Фантастика, – чуть ли не воскликнула Лизз, но удержала свой пыл. – Войны света на страже золотых горшков. Себя то послушай. Я здесь не для того, чтобы поддерживать бедных и помогать слабым. Моя задача как начальника – сохранение баланса сил и удержание цивилизации в цивилизованных рамках.
– Я понимаю, но это решение от нас не зависит.
– Ты знаешь, как был создан мой департамент и отчего он обладает столь обширными полномочиями?
– Естественно знаю, поэтому и сижу здесь. Пойми, Лизз… мы давно знакомы и сейчас я хочу только предупредить тебя – сделать ты ничего не можешь.
Лизз немного подумала и сказала:
– Думаю, что могу. У меня есть определённый набор обязанностей, который необходимо выполнять. Так было до меня, так будет после.
Её тон давал понять, что это окончательное решение и по-другому быть не может. Поэтому Крестнер опустил голову и покачал ей некоторое время. Затем поднял на Лизз взгляд и несколько резко бросил:
– Я предупредил и сделал все что в моих силах.
Он встал и пошёл. У двери его остановила Лизз.
– Дэниел, если это был искренний поступок, то спасибо.
Крестнер не поворачивался.
– Не надо благодарить, – сказал он и покинул кабинет.
Лизз долго не могла взять себя в руки. Некое предчувствие чего-то плохого или сложного не давало покоя и не покидало её, с учётом того, что за её жизнь ей приходилось исполнять задачи крайне сложные и важные. Она никак не могла понять для чего так необходимо это повышение и почему так поспешно. Все её мысли по этому поводу упирались в стену недостатка образования или его качества.
Лизз ещё со времен студенчества волновал вопрос о единственности «правильности», которое преподносилось, как истина, без возможности оспорить. Почему только такая экономика, политика, социальное устройство? Тысячи лет развития, всё отшлифовано, подогнано твердили преподаватели. Но это было не так. Доступная ей информация говорила об обратном – устройство цивилизации последние тысячелетия медленно, но верно менялось. Почти всегда незаметно и лишь изредка выливаясь в такие потрясения как «Восстания Мелочи». Это наталкивало её на мысль, что стремительное развитие искусственно затормозили, преследуя неизвестные ей цели. Нет, конечно, ей приходила в голову мысль, что реально власть предержащие таким образом сохраняют её – власть в своих руках, продолжая жить в роскоши и достатке, но её этот ответ не удовлетворял. Лизз думала, что при нынешнем развитии сложно управлять человечеством, прибегая к такой крамоле, как искусственная остановка развития, да и реализовать данное действо по её разумению было затруднительно. Выработанное системное мышление подсказывало – данный путь ведёт в никуда. Он заставляет деятельное сознание свободного человека топтаться на месте; вырождается генофонд; убивает будущее миллиардов людей и через поколения перестаёт работать ведь это всё действует не только на обывателя и его потомство, но и на потомство самих властителей, что в конечном итоге выльется в катастрофу галактического масштаба.
Лизз шла по длинному коридору ведущему к лифту. Вдоль стен стояли большие серые горшки с древовидными белыми розами. Они излучали чудесный аромат, а небольшой каблук чеканил шаг по гладкому камню.
Лизз вспомнила, как впервые попала в это здание. Она была в обуви на высоком каблуке и строгом, отдающим синим отблеском, костюме. Швы на нем были качественными, ткань крепкой, но плохо тянулась. В один момент прямо перед её кабинетом правая нога поехала и, тогда ещё девушка, рухнула на пол. Шов на заднице расползся на самом видном месте, вогнав в краску. Крестнер шёл с ней и помог ей подняться. Как ей казалось он сделал вид что не слышал треска, который не услышать было невозможно и довёл неуклюжую красавицу до её кабинета. Внутрь Крестнер вошёл первым, Лизз остановилась у двери. В кабинете было три рабочих места – два занято, третье, – у двери, – пустовало. От тех двух женщин средних лет Лизз давно избавилась, сослав в другой департамент, по причине их полнейшей профессиональной непригодности, но тогда она благодарила все на свете за то, что именно они занимали свои места. В тот день Лизз просидела на работе до ночи и покинула здание в гордом одиночестве, а её зад могла увидеть только система объективного контроля, но это было не страшно. С тех пор женщина носила только нескользкую обувь и только на небольшом каблуке.
Будучи трудоголиком, она частенько засиживалась на работе допоздна. Сегодняшний день исключением не стал. Роскошный скоростной лифт опустил её на второй парковочный уровень, и через некоторое время, по пустой стоянке она дошла до своего гравкара. Обтекаемый белый силуэт встретил её отблесками света, постепенно загорающегося на потолке по мере её продвижения по уровню. Как только Лизз приблизилась к своему роскошном средству передвижения, дверь пилота сложилась вдвое и открылась вверх.
– Добрый вечер, госпожа Демеруг. Домой? – спросил приятный мужской голос.