Бессмертные
Шрифт:
Скривив лицо, Пол всё-таки последовал за Сэмом через маленький двор к лесу, где, встряхнув головой, разделся и привязал одежду к ноге.
— Что ж за херня с тобой приключилась? — кинул он и приготовился к обращению.
Сэм промолчал и позволил телу поддаться силе дрожи. Вскоре и Пол присоединился к нему, зная, что в волчьем облике Сэм не сможет скрыть от него свои мысли.
Позвоночник охватило знакомое жгучее покалывание — и волк наконец завладел телом. С каждым разом обращение приносило всё меньше и меньше боли и сейчас казалось уже чем-то приятным, будто все болезни и заскоки подростка улетучивались, и ничего теперь не могло причинить боль, ничего не способно проникнуть сквозь волчью броню. Если что-то ранило или наносило синяк, то всё заживало гораздо быстрее, когда Пол изменялся, поэтому обращение смело можно было назвать своего рода лечебной терапией.
Почуяв лапы под собой, Пол ринулся за Сэмом сквозь лес. Задворками сознания он следил за стремительно проносящейся землёй, но в целом внимательно изучал мысли товарища.
В сущности, лишь одна мысль крутилась в голове угольного волка, да и та ничего не могла разъяснить.
«Эмили. Эмили. Эмили».
Пол принялся копаться в воспоминаниях Сэма, силясь выудить всё то, что произошло на дне рождения, хотя бы пару слов, но Сэм затих и закрыл все свои мысли, а через секунду всё же впустил обратно.
Вот Сэм входит в какой-то домик в резервации Мака, и его тут же окружает всё семейство Леа. Они собрались здесь в честь первого дня рождения Клэр, младшей кузины Леа, и весь дом был погружён в суету, наполненную многочисленными приветствиями. А потом… произошло то самое.
Мать Леа, Сью, представила свою племянницу. Эмили.
Пол затаил дыхание от воспоминаний о прикосновении к руке девушки. Ощущение восхитительно тёплого и неотразимо жгучего обдало сногсшибательной энергией сначала ладонь, а потом и всю руку, охватывая собой область около сердца. Глаза округлились, Сэм постарался полностью вобрать облик ангелоподобного загорелого создания рядом, на щеках которого уже рдел румянец. Сью назвала имя девушки, и только оно теперь билось эхом в его голове.
Эмили.
Пока они бежали к домику Квила на окраине, Пол пробовал вырваться из плена воспоминаний Сэма. Пытался заглушить его мысли, давая уединение влюблённым мыслям. К тому же Пол не знал, что сказать или подумать.
Оба индейца наспех натянули шорты и поднялись на веранду. Пока Сэм обеспокоенно стучался в дверь, Пол искоса следил за ним.
Старина Квил завошкался по ту сторону двери и отворил её, его тёмный взгляд окинул испуганного Сэма и не менее сконфуженного Пола.
— Квил, — выдохнул Адли, врываясь внутрь. Старик только и успел освободить ему путь, обеспокоенно переводя взгляд с одного юноши на другого.
— Что такое? Ещё одно обращение? — хрипло спросил он.
Сэм покачал головой, и все трое устроились на кухонке за старым круглым столом.
— Что тогда? — подгонял Квил. Сэм как-то осунулся, а на лице его отразилась усталость.
— Меня будто поразило молнией… но мне это нравится, — бормотал Сэм, обеспокоенно глядя на старейшину. — Сегодня я повстречал девушку из Мака и… теперь думаю только о ней. Не понимаю почему. Забавное ощущение… точнее великолепное… то есть мне сложно объяснить. Я не знаю, что чувствую. Что… Что со мной случилось?
Лицо старика вдруг озарилось, и он улыбнулся, его сухие губы обнажили зубы. Он рассмеялся низким, гортанным звуком.
— Мальчик мой… Молния тут ни при чём. Ты запечатлелся.
Комментарий к Пол, сентябрь 2005 года
*Тисквантум (упр. Сквонто) — коренной индеец ныне исчезнувшего племени патуксетов, который помог первым американским колонистам пережить зиму 1620 года в Новом свете. В память о Сквонто и оказанной им помощи в США празднуется День благодарения.
========== Джаред, ноябрь 2005 года ==========
Глянув на часы, Джаред довольно расплылся в улыбке. В запасе есть ещё несколько минут, прежде чем мама начнёт своими воплями будить дом. А это значит, что свободное время можно потратить на кое-что интересное…
Джаред был типичным семнадцатилетним подростком, и тем самым утром его тревожила вполне обычная для семнадцатилетнего подростка проблема. Он рассмеялся про себя и под простынёй провёл рукой по обнажённому телу. Сон голышом стал для него чем-то новеньким. Прежде он не стал бы засыпать в неглиже просто потому, что в том же доме, за стенами, находились родители, но в последствии оставаться на ночь в одежде стало слишком жарко.
Опустив руку, брюнет обхватил своё достоинство и не смог удержаться, чтобы не заглянуть под простынь и лишний раз полюбоваться малышом Джаредом.
«Ну, не такой уж он и малыш», — со смешком заметил парень. Он только пережил резкий скачок роста, и хотя вымахать на целый фут оказалось не самым приятным из ощущений, сожалений такие изменения теперь не вызывали. Здорово больше не быть худосочным пацаном.
Набухшие мускулы слегка ныли в такт ритмичным движениям под простынёй. Джаред так увлёкся удовольствием, что не услышал привычный перебор маминых шажков у своей спальни.
— Джаред! — выкрикнула женщина, стуча в дверь.
Джаред мгновенно отнял руку, но замешкался, пытаясь прикрыться чем-то более существенным, пока мать бесцеремонно не ворвалась в спальню.
— Мам! Ну ты чего! — завопил парень и вмиг сел.
— Ох, Джаред, прекращай заниматься своими подростковыми мерзостями и спускайся! Тебе надо поесть перед школой и не опоздать! — в ответ прокричала мать, рывком распахнула жалюзи и, качая головой, скрылась в коридоре.
В этот самый момент будильник разразился рок-песней; Джаред признал своё поражение. Денёк предстоял не самый удачный.
***
Джаред промчался вниз, просто умирая с голоду, который в последнее время стал чем-то привычным.
— Доброе утро, — пробурчал отец, не отрываясь от чтения газеты.
— Хей, па, — поприветствовал сын, склонившись над столом, и схватил два банана. Сняв шкурку, он в два укуса оприходовал каждый.
— Эй! — одёрнула мать, слегка ударив парня по затылку. — Я их только купила!
— Купила, чтобы есть! — заметил сын, в притворстве злобно глянув на женщину. Она ответила ему тем же взглядом, но в итоге оба не выдержали и просияли улыбками. Джаред знал, что мама простила ему и бананы, и утренний конфуз. Ей хватало ума не обижаться на всякие шалости сына.