Бессмертный пони. Заметки участкового терапевта
Шрифт:
Хороших людей для бабы Ады не существовало.
Вернее, хорошим для неё был только один человек: она сама.
По закону бутерброда, жила баба Ада на моём плохом участке! Вызывала плохую меня она ежедневно. Ну или почти ежедневно. Наверное, за неимением хорошей альтернативы…
Попала я к ней сразу. В тот же день, что на участок вышла.
И так получилось, что, не имея опыта, просмотрела у неё транзиторную ишемическую атаку. Вместо неё обозначила гипертонический криз. Но «скорую» всё
Последствий удалось избежать. Но баба Ада мне постоянно сиё припоминала.
– Написала б всё правильно, меня бы сразу на КТ повезли, – злобно ворчала она, когда что-то шло не так. – И положили бы в больницу. А так – домой вернули. Ну что Вы за врач!
Появляясь в её небольшой, с густым от запечатанных форточек воздухом, квартирке, я не могла уйти битый час. "Правило золотой минуты" с бабой Адой не работало. Да что там минута: с нею не прокатило бы и правило золотых суток… Жаловаться она могла бесконечно, да на всё подряд.
– Давление за двести, – плакала баба Ада, картинно покрывая ладонью лоб. – Лекарства не помогают! Что делать?!
– Давайте заменим Эналаприл на Телмтсартан, – кося под умную, предлагала я.
– Ой, да я этот телмисартан проглотить не могу!
– Так разломите таблетку перед употреблением.
– У меня ру-уки трясутся!
– Раскусите, взяв в рот.
– У меня зубо-о-ов почти нет!
– Давайте Кардосал попробуем, но он подороже…
– Никто не думает о том, как я жить буду на пять тыщ?! – подрывалась баба Ада. – Правильно, не вам же жить!
– Э-э-э… – запиналась я. И внезапно вскакивала с новой идеей, как тот самый Осёл из Шрека: – Амлодипин?!
– У меня на него аллергия, – зло возражала баба Ада. – Голова кружится и ноги отекают!
– Бисопролол, – предлагала я, уже скрипя зубами.
– Он противопоказан при бронхитах!!! Где вы вообще учились?!
– Ну а что ж Вы тогда предлагаете?! – я с возмущением захлопывала карточку габаритов микроволновки и с ехидным прищуром смотрела на бабу Аду.
Возникала невнятная тишина. Лишь нарочито тяжёлые вздохи бабы Ады её нарушали.
– Так что делать будем? – повторяла я.
– Не зна-а-аю, – она заливалась слезами. – Врач ведь Вы, а не я! Вам всем лишь бы обидеть меня. Что Вам, что «скорой»… А мне же плохо!!!
Вот и разберись: то ли назло делает, то ли тихо шифером шурша…
Я уходила, не попрощавшись. Потому что попрощаться с нею было невозможно. Бабе Аде постоянно нужен был надсмотрщик, тюремщег и санитарка с одном лице. И девочка для битья.
Спустя пару месяцев, я выстроила линию общения с бабой Адой.
Не морщить нос от бабкиных слёз.
Не потакать глупым просьбам.
Делать назначения ультимативно.
Быстро уходить.
Ох и не нравилось это ей!
Долго баба Ада думала, как мне шах и мат сделать.
И додумалась.
В очередной раз придя к ней, я застала в гостях соседку. Амелия Павловна – Божий одуван с лёгкой деменцией и вечной улыбкой – подносила к губам бабы Ады стакан с водой. А та – приседала с руками, вытянутыми вперёд.
– Что это за гимнастика? – удивилась я.
– Это всё, чтоб таблетку Вашу гадкую проглоти-и-ить! – завыла баба Ада койотом. – Надо же жи-и-ить как-то?!
– Изжога, чай, – с улыбкой прокомментировала Амелия Павловна.
– Вот, – кипела баба Ада, обращаясь как бы не ко мне. – Навыписывала мне! А что – сама не знает!
– Да что там в наши годы? – блаженно улыбалась Амелия Павловна. – Жива, да и хорошо!
В общем, Амелия Павловна поддержала меня, и тяжёлой артиллерии из неё не получилось.
В следующий раз, едва я порог переступила, баба Ада выбежала на лестничную клетку и отчаянно замолотила в соседскую дверь…
– Чё? Пришла врачиха? – прокаркал прокуренный женский голос за моей спиной.
Следом за бабой Адой в тесную прихожу ввалилась пышная девушка с крашенными чёрными волосами и неоново-оранжевыми коготками, вся в автозагаре и распахнутом леопардовом халатике. У таких в кармане непременно пачка тонких сигарет, а муж – где-нибудь в Умёте или Ударном. Или в Магадане, если не слишком повезло. Клянчит деньги, изредка присылает нажёванные из хлеба розы и ласково называет в переписках «малая»… Серьёзная, короче, дама: настоящий боевой танк.
Девушка сурово глянула на меня.
Ничего не сказала.
И пошла контролировать процесс осмотра бабы Ады.
Осматривала я старушку с ног до головы. Всегда. Включая ненавистную всеми терапевтами глубокую скользящую пальпацию живота по методу Образцова-Стражеско, пальпацию отёков и осмотр щитовидной железы.
– Не так слушаете, – то и дело раздавались суровые замечания боевой девушки. – Нужно дольше!
– Вы, наверное, преподаватель по пропедевтике? – съязвила я.
– Поговори мне тут ещё! Лечить не умеешь! Обследовать не умеешь! Микроинсульт пропустила! Назначаешь всегда какую-то ерунду, которая не помогает!
– Современный мир предлагает множество альтернатив, – заметила я. Мой голос набирал обороты. Орать я умела хорошо. – Не устраивает? Есть частные клиники.
– А ей жить на что? Ча-а-астные… Тьфу, б**!
– Можете сами в поликлинику приходить и посещать другого терапевта.
– Как она дойдёт-то?!
– Вот если Вы так переживаете за неё, могли бы раз в месяц помочь и сопроводить её до врача.
Баба Ада с блаженным удовольствием на круглом лице наблюдала за нашими перепалками.