Бессонный патруль (сборник)
Шрифт:
Лейтенант положил перед собой бланки протоколов. Допрос начался.
— Я, товарищ лейтенант милиции, как вам уже известно, Свиридов Тихон Семенович, — начал свидетель, а лейтенант кивком головы подтвердил, что это ему уже известно.
И попросил:
— Только я еще раз прошу вас: говорите подробнее, рассказывайте все с самого начала.
— Так я то же самое говорю: надо с самого начала, чтобы во всем полная ясность была. Как вам известно, работаю я шофером в совхозе «Узун-Булак». Уже двадцать пять лет. Как из армии пришел, так и живу там. Тогда еще это колхоз был. Шоферю там и сейчас. А дело, значит, вышло так: выпил я в воскресенье. И крепко выпил, на свадьбе у племянника Витьки был. И поездок вроде бы не предвиделось. Гулял я на свадьбе, на аккордеоне играл, с войны он у меня, и не знал, чем день кончится.
Часа так в четыре приходит экспедитор наш совхозный Ельтай. Подарок молодым принес, рюмку армянского выпил, а мне говорит: не хотел я тебя, Семенович, от компании уводить, а надо. В город поедем, мне в понедельник в «Сельхозтехнике» быть.
Я ему: «Ты что, Байжумыч, здоров ли? Ведь при градусах я. Как можно? Давай лучше вздрогнем по одной»…
Он и слушать не хочет. «Ты, — говорит, — Семенович, мне друг или сапог кирзовый? Ведь с меня директор шапку снимет». А директор наш, товарищ Шлыков, мужчина серьезный. С ним лучше так: сказано — сделано.
Ельтай меня уговаривает: «Поспи часа три, четыре, Семеныч, чайку крепкого попей, а вечером и подадимся. До города сто шестьдесят, на нашем проселке ночью не то что старшего лейтенанта, младшего сержанта не встретишь. Движения никакого. Кто сейчас поедет? Только я да ты»…
Уговорил. В девять часов вечера бросил я в кабину на сиденье «тулку» свою шестнадцатого калибра, патронташ — я, между прочим, всегда ружьишко с собой беру. Дорога степью и лесом, глухая, мало ли что. Ельтай приходит с портфельчиком своим желтой кожи. Поехали. Так-то я в норме, только во рту, ровно в погребе. Едем. Ельтай мне про Сухуми рассказывает, ездил недавно туда. Проехали мы степную дорогу, едем лесом. За лесом начинается грейдер, с километр-полтора всего, а потом асфальт, и от поворота до города — ровно двадцать километров, по столбам.
Двигаем мы потихоньку. Я и говорю Ельтаю: «Знаешь, Байжумыч, давай на асфальт ночью не будем соваться. На восемнадцатом километре пост ГАИ постоянный, а от меня перегаром, понимаешь… Заночуем в степи. Недалеко от опушки сено свежее есть, там и остановимся, котелок взварим, поужинаем под звездами, а утром — как в рот и не брал.
Ельтай согласился.
Поредели сосенки, скоро опушка будет. Вдруг Байжумыч толкает меня в бок, показывает вправо — смотри, мол, вроде костер горит?
Посмотрел я туда и обомлел. У меня, понимаешь, глаз — телескоп. Это я сейчас, когда читаю, очки стал одевать — плюс два. А далеко хорошо вижу. Посмотрел, значит, туда, куда Байжумыч указывает, в жар бросило.
«Какой, — говорю, — костер, беда там. Машина там, — кричу, — горит!»
И кладу руль направо, еду напрямик, по целине. Командую, чтоб, когда остановлюсь, Байжумыч лопату в кузове брал, да не подходил бы, пока огонь не собью, бензобак пеной не залью. Не взорвался бы. Два у меня огнетушителя пенных, на всякий случай. Пригодились, видишь.
Саданул я пеной, быстро сбил пламя. Внутри там горело, огня не так много было. Это потом уже посмотрели, при вас, бак совсем пустой оказался. Покидали мы для надежности землей, я фонариком посветил, жужжалкой.
На фронте я всякое видел. Стреляли людей, бомбами и минами рвали, танками давили. А увидел в машине человека, труп, вернее, на заднем сиденье лежал, лицом вниз, и нехорошо стало, сердце зашлось. Тут у нас разговор состоялся:
— В город, — говорю, — Ельтай, надо. В милицию.
— Надо, — отвечает, — езжай.
— А ты?
— Возьму твое ружье и спрячусь за сосной, покараулю. Мало ли что.
— Не того, — уточняю, — не боишься?
— Езжай, — психует он, — давай скорее. Ты лучше не в город, в Семиозерное подайся, туда ближе. Там участковый Криков.
И правда: до города мне по шоссе все двадцать километров, а до Семиозерного всего пять. Только в другую сторону. И опять же, если в город ехать, поста ГАИ не миновать.
Может, и неправильно я тогда размышлял, но принял такое решение: в Семиозерное еду. Жал я на всю железку.
Участкового, майора Крикова Евментия Пахомовича, с постели поднял… Ну, а дальше вы лучше меня знаете…
Шматлай написал самое главное, попросил собеседника расписаться и подождать в коридоре. Потом позвонил Смолиной. Она допрашивала Байжумова и сразу подвела итог их бесед:
— Я тоже закончила разговор. Хороший парень этот экспедитор. Я полагаю, пусть себе едут в свою «Сельхозтехнику». Как, не возражаете? Я так и думала. Позвоните дежурному. Если выберете время, загляните ко мне.
Антон сказал, что зайдет непременно. Вот только бумаги приведет в порядок. А по правде говоря, убирать было нечего: ему хотелось осмыслить случившееся.
Он плохо знал окрестности города, работал, главным образом, в жилых массивах областного центра. В скверах, на рынках. А тут степь, опушка леса, бегущий из сибирских пределов тракт с малоизвестными ему населенными пунктами.
Шматлай достал карту области, довольно подробную.
В правом верхнем углу красный неправильный многоугольник — областной центр. От него, почти по диагонали, извивается жирная красная линия — «большак», как его здесь называют. Антон прикинул по масштабу — вот здесь двадцатый километр. В этом месте с жирной красной чертой пересекается тоненькая — «прочие дороги», как написано в условных знаках, это тот самый грейдер, по которому почти нет движения, и на котором примерно в двух-полутора километрах от большака каким-то образом оказалась горящая «Волга». Грейдер, пересекая на двадцатом километре Большой тракт, образовывал крутую дугу на восток и опять вливался в большак. «Для заезда в Шалкудук и тянули эту дорогу», — решил Антон. Он прикинул опять расстояния между основаниями дуги. От двадцатого километра до того места, где грейдер вновь пересекался с шоссе, было примерно пять километров. Это и хотел узнать Антон.
Где-то посередине отрезка шоссе, соединяющего основания дуги, находился постоянный пост ГАИ. Значит, на грейдер, на то место, где находилась «Волга», можно было проехать и из города, минуя пост.
Дело в том, что Антону совсем не пришлось быть на месте происшествия. Людей приехало много, на трех машинах. Был здесь потрепанный «газик» участкового Крикова из Семиозерного, он прибыл первым. Потом подкатила внушительная оперативная машина с возглавляемой полковником опергруппой, а вслед за ней желтая «Волга» госавтоинспекции. С ребятами из ГАИ был дежурный следователь областной прокуратуры. Людей много, у каждого — свое: полковник быстро распределил обязанности. Шматлай пробежал в темпе по следам «Волги», шагами измеряя расстояние, нашел место, где машина свернула с грейдера на целину. То же самое проделал и со следами совхозного грузовика. Потом нужно было измерить расстояние от «Волги» до ближайших ориентиров. Беготни было много. И пока никаких следов. Только примятые шинами кустики полыни.