Бессонный патруль (сборник)
Шрифт:
— Хорошо… Прихватите с собой Ковалева.
Через десять минут он остановил «газик» на углу и стал наблюдать за крайним подъездом девятиэтажного дома.
Дом сейчас не казался громадной молчаливой скалой, как представился он майору в ту ночь, когда был он здесь первый раз тихим и темным осенним вечером.
Вскоре майор увидел, что со стороны автобусной остановки показался тот, кого ему было нужно, и исчез в подъезде.
Вслед за ним Гарин поднялся на четвертый этаж и позвонил. Дверь оказалась незапертой.
— Войдите! — крикнул из глубины квартиры знакомый сильный голос.
Директор завода стоял у письменного
— Я к вам…
Что-то дрогнуло в лице хозяина квартиры, но рот, хотя и с трудом, выдавил подобие улыбки. Страх, отчаяние и надежда в течение нескольких секунд отразились в его глазах, в движении губ, подбородка.
— Чем обязан? Садитесь…
Майор положил перед ним ордер на обыск и арест:
— Вот такое, значит, дело… Придется поехать со мной…
Он был доволен, что сумел выбрать такой момент, когда жены директора не было дома. Не любил грустных глаз, слез и рыданий, растерянных лиц женщин, детей, стариков, прощающихся с тем, кого уводили от них на годы. Для них, родных и близких, преступник почти никогда не выступал в своей истинной роли… По долгому опыту своей работы майор это знал.
Седоголовый молча взглянул на ордер. Там была проставлена фамилия Носов, имя Валентин Михайлович.
«Значит, для них я все-таки Носов… Тогда почему же обыск и сразу арест? Нет, они все знают!»
Казалось, отчаяние миновало, энергия и решительность вернулись к нему.
Он быстро открыл ящик письменного стола и опустил туда руку. Но Гарин опередил его. Одним прыжком подскочил он к столу, схватил за плечи седоголового и с силой отбросил в сторону:
— Бросьте дурить, Хрусталев!.. А, кроме того, я не один. Учтите!
Пряча в карман револьвер, который он вынул из стола директора, майор толкнул входную дверь и указал на площадку. Там стояли два сотрудника.
— Входите! — сказал майор, и Ковалев, а за ним маленький Сагит Бектемиров со свежим шрамом, пересекающим лоб и щеку, переступили порог квартиры.
Через час с четвертью все четверо спустились по лестнице. Хрусталев был совершенно спокоен. Когда открылась дверца зарешеченной черной машины, он глянул на сероватое зимнее небо и перевел взгляд на Гарина:
— Вы еще за это ответите, — сказал он.
Майор промолчал.
Дежурный по управлению видел, как провели в кабинет майора высокого, седого, хорошо одетого человека, как закрылась за ним дверь и три часа не открывалась.
Майору не хотелось ни о чем говорить, все почти было ясно, да и, кроме того, на его плечах уже лежало новое дело, к расследованию которого вчера приступили. А Хрусталев считал, что его дело только начинается, и милиция в нем вряд ли разберется.
Вначале он все отрицал. Но несколько фактов, сообщенных майором, заставили его сдать кое-какие позиции.
Он рассказал свою биографию, рассказал, что всю жизнь мечтал приносить пользу людям.
— Обществу, — поправил он сам себя и кашлянул.
Майор усмехнулся:
— Обществу? Чего же вы вкупе с Лапиным побросали в реку оружие и переплыли к немцам?
Хрусталев сделал скучное лицо:
— Ошибка молодости… Кроме того, есть указ об амнистии дезертирам. И я полагаю…
— Так вы же перешли к фашистам, служили у них,
— Тоже есть закон об амнистии. Пятьдесят пятого года. Указ Верховного Совета… — спокойно заметил человек, сидящий на табурете в углу, лицом к майору. — Я же говорю — вы ответите…
— Ну, что ж… и отвечу… Отвечу, гражданин Хрусталев! — майор поднялся из-за стола, прошелся из угла в угол и опять сел. — Только расскажите, как вы убили Носова Валентина Михайловича, демобилизованного старшего лейтенанта Советской Армии. А?
— Я не убивал… Нет ли у вас закурить?
— Курите и рассказывайте.
— О чем?
— Как вы убили Носова и присвоили себе его документы.
— Я наткнулся на труп в лесу… Это было в Польше. Очевидно, офицера убили бандиты… Я только взял его документы… Я вообще не способен на это, гражданин майор.
— На что не способен?
— На убийство.
— А Лапина кто убил? Кто пошел на убийство женщины… Людмилы Петровны? Тоже не вы?
Хрусталев курил. Он молча затягивался и выпускал дым, закашлялся, так как, действительно, был некурящим. Он курил и думал. А покурив, выбросив в урну окурок, вернулся на свой табурет в углу и сел там, скрестив на груди руки.
Вдруг он взорвался:
— Какая чепуха! Бред сумасшедшего!.. Установлено точно, что женщина, мой бывший секретарь, разбилась в результате аварии. При чем тут второе убийство?
Оба замолчали… Майор сидел и ждал продолжения рассказа задержанного. Но задержанный не собирался раскрывать карты. Что там еще у этого кряжистого мужика в его серой папке, лежащей на толстом настольном стекле? Может, ничего серьезного нет там, все одни предположения, туман и обрывки…
Но майор решительно поднялся из-за стола. Кашлянул, одернул китель (сегодня он был в форме), не очень складно сидящий на плотной фигуре (ничего не поделаешь — годы), и подошел к двери, ведущей в соседнюю комнату:
— Смотрите!
Дверь открылась. В глубине соседней комнаты, в кресле, преступник увидел женщину. Ее голова забинтована, рука в гипсе. Большие глаза на тонком бледном лице встретились с налитыми ужасом черными глазами седого:
— Она… жива! — лицо Хрусталева посерело.
Он отвернулся и пристальным взглядом встретил иронический взгляд майора. Майор раскрывает шершавую папку. Поверх подшитых документов, поблескивая, лежит финка.
— Та самая, — говорит майор, — которой вы добили Лапина, когда вернулись к нему, после того, как сбросили с откоса машину с женщиной. В этот вечер вы решили расправиться с обоими. Лапин узнал вас, когда по делам вы приезжали в зону, где работали заключенные. Это толкнуло его на побег. Явившись к вам, на завод, он потребовал помощи — одежду, деньги, документы, укрытие. Во время вашего разговора вы увидели в окно кабинета, что на завод идет милиция, то есть я и участковый. Лапин знал, что его ищут. Уйти ему было уже поздно — в коридоре он мог столкнуться с нами. Вы выпустили его через окно… Потом вы его укрыли, достали ему одежду, билет до Москвы. Договорились, что он должен вас ждать около бетонного моста в два часа ночи, так как у вас в этот вечер в доме возлюбленная. Проводив ее, вы подъедете к мосту и возьмете Лапина, подбросите в аэропорт. У вас, действительно, в этот вечер была Людмила Петровна. Она предлагала вам во всем признаться, так как случайно услышала ваш разговор с Лапиным тогда, в кабинете. Вы ей обещали явиться к нам с повинной.