Бессонный патруль (Сборник)
Шрифт:
И если сердце Ксении выдержало испытание временем, если в нем были только любовь, преданность и верность, та в сердце ее мужа рядом с молодой страстью уже тогда гнездились слабодушие и предательство. Но тогда этого никто не знал.
Поженились в сороковом, а через год грянула война, и Леонид ушел на фронт.
Было прощание, долгий путь на запад. Потом-бои, пыльные военные дороги, взрывы мин и снарядов, зловещий посвист пуль,
Он вернулся домой раненым. Плохо действовала рука - была задета кость.
Тяжелое
Поправил покосившиеся заборы, перекрыл сарай. В колхозе каждая пара рабочих рук была на счету. Он чинил хомуты, ладил сани, ремонтировал брички - дело всегда находилось. А поджила, окрепла рука - пришла пора косовицы. Погода не ждала, колхозу поскорее надо было управиться с уборкой хлеба. Леонид пошел косить.
... Жаркий стоял день. Июльский зной набирал силу.
Наработавшись, приплелся Леонид к речке - отдохнуть, подышать у воды прохладой. Усталость валила с ног. Лег в тени кустов черемухи и калины, заложил руки под голову, задремал.
Что ему вспомнилось тогда, какие образы бродили в голове? Рядом слышалась песня. Пела Маруся, колхозная повариха. Много уже раз ловил Леонид на себе дерзкий манящий взгляд ее черных глаз. Не выдерживал, опускал взгляд. Ладная, грудастая, она только усмехалась полными губами, отворачивалась, презрительно фыркала. А через минуту опять сверлила его своими черными очами.
...Со свистом рассекая воздух крыльями, пролетели над Леонидом, стрекоча, галки. Кто-то тронул его за локоть.
Он открыл глаза. Маруся смотрела на него, покусывая травинку.
– Умаялся, сердечный! Уж и сил нет. А еще мужик...
А бабам-то как на этой страде?
Леонид, не говоря ни слова, смотрел па нее - на открытые колени, на тугой узел волос на затылке.
– Чего уставился?
– засмеялась Маруся.
Но он ничего не мог сказать. Все так же молча приподнялся, обнял Марусю за плечи и начал целовать ее влажные, полуоткрытые губы.
– Уйди! Еще увидит кто!
– она слабо оттолкнула его.
Но вокруг никого не было. Берег был пустынен. Никто не смотрел на них. И никто не увидел, что произошло между Леонидом и бойкой поварихой.
... Будто зельем опоила она его. Без веревки к себе привязала. Чуть ли не каждый вечер тащился к ней. Бывало - и ночевал. А село - не город. Скоро все уж знали, что Леонид Марусенькиным полюбовником сделался.
Узнала об этом и Ксения. Плакала, не могла сначала поверить, что все, о чем судачили соседки, - правда. Плакала мать. Просила одуматься, не срамить семьи. Ничего не помогло.
Осенним вечером Леонид собрал вещи в чемодан и ушел из дома. Ксении и матери сказал, что уходит навсегда.
Больше не вернется. И сделал он это тогда, когда жена
... Что ж, в жизни и такое бывает. И такое можно понять, если за этим стоит настоящая любовь, большое чувство, с которым человек справиться нс может. Бывает, что после потрясений и разрывов из новой встречи рождается новая привязанность, которая соединяет людей на всю жизнь.
Редко, но бывает. Но не так было с Леонидом и Марией.
Их "чувства" с трудом хватило на два года.
Уйдя из дома, он перешел жить к Марии, и только тогда почувствовал, в какие ухватистые жесткие руки он попал.
Куда девалась та мягкая, податливая женщина, что прильнула к нему на берегу речки! Ее место заняла властная, требовательная хозяйка. Жалости она ни к кому не знала.
Говорят, даже выгнала из дому родного брата, который вернулся с фронта с тяжелой контузией.
Первое время было все же терпимо. По-прежнему Леонид работал в колхозе, и дома у Марии хватало дел ему тоже. Она жила одна, а хозяйство немалое. "Кулачка", - говорили о ней на селе. Леонид работал у Марии на приусадебном участке, колол дрова, носил воду, топил печь.
Крутился юлой. Не дай бог, задымит печь: Марусенька и поленом огреть может. А то за ухват или кочергу возьмется - тогда только голову береги.
Удивительное дело: дома хозяином, мужем быть не захотел, а у "кулачки" в батраках два года вкалычал! Чего греха таить: и побои, и черная работа, и унижения - все выпадало на долю Леонида в доме Марии. Но зато избавился он от чувства ответственности и забот. А для иных людей это самое желанное: ни за кого и ни за что не отвечать, ни о чем не думать, жить без мыслей, как трава в чястом поле.
Но жизнь с покое никого не оставит. Не оставила она и Леонида, хоть и прятался он от нее, как таракан.
Пришла однажды повестка. Вызывали Леонида в суд.
Пошел. Вернулся мрачный. Присудили платить Ксении алименты на дочь, которая родилась в его отсутствие.
Это только подлило масла в огонь. Мария совсем перестала стесняться. Речи о чувствах уже и в помине не было.
Любовник оказался очень уж неудобным. Не деньги - гроши в дом приносит. Да и ненадежен. Кто его знает, что у него на уме. Может, к семье вернуться надумает?
Ругань теперь лилась на Леонида потоком. Но в одном Мария ошибалась: о возвращении домой, к матеря, к дочке Аллочке, к Ксении Леонид и не помышлял. Конечно, платить алименты ему не хотелось. Надо было найти какоенибудь средство. Но эта мысль пришла позже. А пока дело кончилось так, как и должно было кончиться: однажды под вечер Мария, до предела рассвирепев, выставила своего дружка из дому и заперла дверь. Вещички его вместе с чемоданом она выбросила в окно,прибавив:
– Убирайся! Чтоб и духу твоего не было.