Бессонный патруль (Сборник)
Шрифт:
Так что же там было?
Вот, словно до сих пор перед глазами, несколько фотографии... Среди них одна с ясными отпечатками протекторов шин мотоцикла на обочине дороги. Заключение: отпечатки протекторов шин принадлежат мотоциклу с рабочим объемом двигателя до 250 кубических сантиметров. Другое заключение теперь уже судебно-медицинской экспертизы - потерпевший скончался в результате перелома основания черепа.
Кое-какие любопытные детали содержал протокол осмотра места происшествия. В нем, в частности, говорилось, что следы мотоцикла в трех метрах от трупа уходят с проезжей
... Милицейская "Волга" мчалась по тракту, обгоняя вереницы попутных машин. У въезда в Алгу Бычков сбросил скорость.
Кулгожу Бурлубаева, участкового уполномоченного, oни разыскали на току. Он стоял возле груженной зерном машины и что-то выговаривал шоферу, то и дело указывая рукой на прорехи в брезентовой палатке, прикрывавшей кузов.
– Слушан, ты знаешь Алима? Лет восемнадцать - двадцать, живет здесь, в Алге, собственный мотоцикл у него...
– А как же! Есть такой. Месяца три как купил, но прав до сих пор не имеет.
– Ну и отлично. Оставь на время свое хозяйство и едем с нами.
.. Дом стоял в глубине двора. На шум машины к калитка вышел пожилой мужчина в манке и выгоревшей шляпе.
и руки его большие, изборожденные морщинами, почерневшие от времени и земли, яснее всего говорили о том, что многие годы им приходилось и пахать, и сеять, и косить.
– Вы-отец Алима?
– спросил Михаил Михайлович,
– Да, Алим мой сын.
– Покажите, пожалуйста, ваш мотоцикл.
– Проходите.
– В спокойных выцветших глазах мужчины не отразилось ни удивления, ни тревоги, и эта невозмутимая увереннность свидетельствовала о чистой совести: мотоцикл на месте и документы на его покупку тоже имеются.
– Под замком он в сарае стоит. Купил сыну, а прав у него нет. Так и не ездит никто...
– А Алим-то дома сам?
– спросил Бычков.
– Дома.
– Чего же он не показывается? Позовите его, он нужен.
Хозяин направился к дому, а Игорь Алексеевич вышел за ограду на улицу пригласить понятых. Ржаво скрипнули петли, дверь дощатого сарая отворилась.
– Странно, очень странно, - Михаил Михайлович повернулся, взглянул Алиму прямо в лицо.
– Так где же ваш мотоцикл, Алим?
Худощавый юноша, коротко стриженый, чуть заметно двинул рукой: "Там он, под дровами".
– А почему вы спрятали мотоцикл?
– Спрятал, чтобы не ездить... Я даже бензин слил...
Прав-то у меня нет...
– Выходит, сам от себя прятал, - заметил Бычков.
– нe доверяешь, выходит, себе. А это плохо. Такому человеку глотка спиртного достаточно, чтобы голову потерять.
– А я не пью, совсем не пью. Отец не разрешает. У нас в семье строго насчет этого...
– Все мы не пьем, - вздохнул Бычков.
– Сейчас посмотрим, сколько ты намотал на спидометре... Если, конечно, он у тебя в порядке.
Спидометр показал чуть ли не восемьсот километров - Алим пояснил, что на спидометре уже было около ста километров, когда он покупал мотоцикл, а остальные -
– наездил по поселку вечерами, когда улицы были безлюдны, ему никто не мешал учиться водить, да и сам он со своим мотоциклом тоже не был помехой ни сельчанам, ни транспорту.
Михаил Михаилович составил протокол, посоветовался с Бычковым и Бурлубаевым - не упущено ли чего - и прочитал его понятым. В протоколе, как и положено, указывалось, где, когда, кем, в присутствии кого была произведена выемка мотоцикла, не имеющего номерного знака. И еще Матасов посчитал не лишним записать в протокол: "На переднем крыле мотоцикла обнаружены царапины, происхождение которых его владелец не мог объяснить".
– У вас есть замечания, дополнения к изложенному?
– обратился Михаил Михайлович к понятым.
– Нет, у меня нет..., - ответила женщина, и, взглянув на Алима, виновато опустила глаза.
– А у меня есть.
– Дородный, седеющий мужчина достал из портфеля очки, неторопливо протер их и попросил у Матасова протокол.
– Вот здесь... Вы пишете: "Мотоцикл обнаружен в надворном сарае под грудой рубленных веток."
Все это так. Его, действительно, обнаружили там, но я вас прошу подчеркнуть, что хозяева не только не препятствовали поиску мотоцикла, но более того, по первому требованию указали, где он находится и открыли сарай.
– Хорошо.
– Михаил Михаилович внес замечание в протокол.
Подписали.
Во двор между тем набралось народу - соседи, знакомые... Любопытно ведь, ни с того, ни с сего-милиция!
Как? Что? Почему? Каждый, кажется, вполголоса норовит высказать свои соображения и догадки, а шум - хоть святых выноси.
– Хотел поговорить с тобой, да, видно, тут не получится. Пойдем в машину, - сказал Бычков, и Алим молча направился за ним к "Волге".
Игорь Алексеевич поднял стекла - так тише.
– Что же ты права до сих пор не получил? Месяца три, как купил, так ведь?
– Да, купили в апреле. Одни раз сдавал - не получилось. Собираюсь снова...
– Водишь хорошо?
– Научился.
– Небось и по тракту гоняешь?
– Нет, там не езжу. В селе только... Когда учился, а потом поставил и все.
– Не ездишь, значит Не ездишь...
– Бычков задумчиво посмотрел на юношу.
– А что с носом у тебя? Где поцарапал?
Алим машинально притронулся к переносице, словно желая убедиться, что старая, уже затянувшаяся ссадина до сих пор не исчезла, с лица.
– Да, это так... Выпил в Алма-Ате на автовокзале, упал с лестницы. Пропахал носом...
– Он попытался улыбнуться, но улыбка не получилась.
– Напиши объяснение, как это было. Вот тебе бумага, ручка - пиши.
– А как писать?
– тихо спросил Алим.
– Так и пиши... По существу заданного мне вопроса о происхождении ссадины на лице могу пояснить следующее...
И далее о том, что случилось на вокзале, и когда. Ничего мудренного.
В машину сел Матасов, сказал, что здесь все закончено- копия протокола выемки вручена хозяину дома, и изъятый мотоцикл передан на хранение участковому уполномоченному Бурлубаеву.