Бессознательные люди
Шрифт:
Вот тогда-то я и решил, что время пришло. Теперь, когда поддержку уровня сахара можно было доверить машине, появился повод затеять спор по новой. Но ей мой аргумент не понравился. Я знал, что он ей не понравится, но слишком сильно хотел, чтобы все сложилось по-моему.
– Помпа облегчает жизнь, но не заменяет самоконтроль. Ты же знаешь, я не могу перестать проверять уровень сахара сама, потому что, если машина ошибется или там что-то заглючит – я умру.
Об этом я знал и, может, даже лучше нее. Думаю, у нас обоих еще были свежи воспоминания обо всех тех трудностях, с которыми
– Я и не предлагаю тебе полностью отказаться, но с помпой, как подспорьем, нам было бы много проще держать сахар под контролем на протяжении всей беременности. И когда наш ребенок подрастет – даже если у него тоже разовьется диабет (что маловероятно), появятся еще более надежные способы. Может, даже лекарство.
– Вот когда появится, тогда я вылечусь, и мы поговорим об этом еще раз. Не раньше!
– Меня твои родители уже достали.
Я решил рассказать ей, как на Первое мая ее отец отвел меня в сторону на «мужской» разговор.
– Если у вас там с Алиской чего-то не получается – сейчас медицина сильно вперед шагнула. Нет ничего постыдного в мужских болячках. Если вам помочь чем надо или денюжку тебе подкинуть на лечение – обращайтесь, не стесняйтесь. Поможем, чем сможем. Нет, ты послушай. Не отворачивайся от меня. Понимаю, для мужчины сознаться в отсутствии денег стыдно, но не всем же миллионерами быть. Не каждому дано. Алиска тебя покрывает, вот и придумала эти свои отговорки, мол «не хочу детей». И правильно делает, она у нас молодец. Жена мужа поддерживать должна, каким бы он ни был. Но от нас-то скрывать нечего, да и не выйдет. Мы же родные люди, все видим. Это же нас всех касается. Так что ты давай это… Не глупи. Если ружье холостыми стреляет – его чинить надо, а не брехать всем, что не очень-то и хотелось.
Самое печальное, что я никогда не проверялся и родители Алисы могли оказаться правы. Я не видел смысла в том, чтобы идти и сдавать спермограмму, когда моя жена не хочет детей. Лишняя трата времени и денег.
Алисе мой рассказ показался смешным.
– А мне вот было не до смеху.
– Ой, да забей ты. Нашел кого слушать. Мне мать вообще в карман какой-то языческий оберег подложила. Человечек из бечевки. Смотри, чтобы тебе деревянный фаллос не сунула.
Я даже пытался давить на жалость, как бы глупо и бесполезно это ни было в решении такого вопроса.
– Мои родители не гордятся мной, понимаешь? Их даже нет рядом, чтобы компостировать нам мозги внуками. Да, они были никакими родителями, но, если бы у меня был выбор – я бы лучше выбрал таких, чем не рождаться вовсе. Я хочу… Не знаю. Исправить их ошибки, быть лучше.
– Дети – это не средство исправления чужих ошибок. Это средство совершения своих. Не хочу добавлять себе новых страданий, а детям передавать свои старые.
– Ты боишься, что наш ребенок будет как ты, а я надеюсь на это. Помнишь, ты рассказывала, как твоя мать с тобой не занималась, как мало внимания ты получала? Мы с тобой можем исправить это! Наш ребенок будет самым счастливым, а мы будем им гордиться, несмотря ни на что!
– И чем ты будешь гордиться? Медалью Джослина? Да, сынок, ты не умер, это такое достижение! Такое достижение, как и у всего населения земли, у каких-то восьми миллиардов человек. Но если ТЫ доживешь до пятидесяти – тебе дадут блестящую железку! Ведь для тебя это успех!
Конечно, по-своему Алиса была права. Это все мое упрямство, черт бы его побрал. Но главное, что мне в голову пришла идея. В тот же вечер я связался с ребятами из Русинмеда и договорился о встрече.
До начала эксперимента оставалось полгода, и Василий (ведущий инженер компании) сказал, что они смогут создать прототип к нужному нам сроку. Такой вариант решения нашей проблемы я и предложил коллегам.
– Более физиологичное воздействие, смена расходников лишь раз в три дня, а остальное время – чистое наблюдение. Блестяще, – Севанян сразу же одобрил мою идею. – Просто блестяще. Надо, конечно, будет следить, чтобы не возникла липодистрофия с таким количеством введений и замеров…
– Сколько же эта срань будет стоить? – надулся Багреев. – Нам уже выделили бюджет, и я пообещал этому червю из министерства, что тот запрос на повышение финансирования был последним. А я, черт возьми, держу свое слово! Так сколько с нас сдерут эти мошенники?
Точную сумму нам предстояло выяснить, но уже сегодня мы получили предварительный расчет.
– Ха! Уволим пару санитаров, и тогда впишемся в бюджет. Какие сговорчивые ребята! Значит, решено, я обо всем договорюсь, у меня зять в закупках работает, тендер оформит как надо. Аналогов у прибора, понятное дело, нет, хех, так что никто другой его и не выиграет.
Низкую цену Русинмед компенсировал размытыми формулировками об ответственности и отсутствующими гарантиями. Но Багреева это ничуть не смутило.
10 июня
Составили с Саней анкету. Будем предлагать два варианта: кандидаты могут заполнять анкету сами или это можем делать мы в процессе беседы. Интересно, что люди будут выбирать и что говорить. В понедельник начнем с самого утра и провозимся целый день, и так всю неделю! Здорово, что люди откликнулись и интересуются.
12 июня
Если исследование подтвердит, что эффективность моих разработок для людей столь же высока, что и для крыс, институт получит грант, и я возглавлю целую лабораторию. Смотрели с Алисой квартиры, приценивались. После повышения мы сможем позволить себе ипотеку.
13 июня
Саня спросил меня, нервничаю ли я. Конечно, я ответил, что нет. Но это было неправдой. Я почти всю ночь ворочался, не мог уснуть. Перед сном Алиса сказала, что я завтра буду важный как гусь.
– Почему? – удивился я.
– Ну как же. Я тебе рубашку чистую погладила. Еще галстучек повяжешь. Будешь такой сидеть, к тебе люди ходят, про твои заумные штуки спрашивают. А ты такой – вот это вот так, вот это вот так, а вот это вот так, и все это потому, что вот так вот.