Бессрочная осень
Шрифт:
Объявили наконец посадку – наше расставание. Я поцеловал ее руку, которой она провела по моей щеке, затем прижалась своей щекой к моей, и наши губы сплелись с той любовью, что запоминается навсегда. Пройдя контроль, она, не оглядываясь, скрылась в толпе улетающих. Выйдя из аэровокзала, стал у железной ограды и глазами искал ее в толпе пассажиров у самолета. Стоял, пока не вырулил и не взлетел самолет, скрывшись в гуще облаков.
«Вот моему южному приключению подошел конец», – подумал я. Но стоило мне отойти в сторону от этой бездушной железной ограды, как почувствовал какую-то образовавшуюся пустоту вокруг, и сердце трепетно сжалось. Такое чувство возникало во мне, только когда покидал отчий дом. От
«А что собственно произошло? – укорял сам себя за излишнюю впечатлительность. Подумаешь, что в ней такого особенного? Ну молода, ну красива, и только! Стоит из-за какой-то ….так расстраиваться?»
Чувство испытанных наслаждений ее женской прелестью было еще живо в моем воображении, и я устыдился своих этих слов, сказанных в ее адрес. И мной овладело сразу другое чувство-чувство ненужности своего пребывания больше здесь. Нужно было в оставшееся время заняться чем-то, отвлечься от всего этого. Но ровным счетом не хотелось куда-то идти и тем более проводить время в веселье. Уставший, прилёг средь белого дня, стараясь заснуть, но не мог, мысли о ней не давали покоя.
«Владик-Владивосток», – лезла в голову брошенная ею фраза. Я не был там никогда, но теперь это место на краю земли стало для меня чем-то родным – ведь там живет она. У нее может, есть муж, и даже ребенок – кто знает? И может, тоже будет вспоминать меня, нашу случайную связь, и при одной мысли о том, что мы никогда больше не увидимся, охватывало меня ужасом, и я впадал в отчаяние. Но если бы вышло все по-другому, что было бы тогда?
От того, что терзал себя, разболелась голова, и уставший от этой запутанности, немного успокоившись, наконец заснул…
Это было лет двадцать пять тому назад. Я был тогда на юге последний раз в жизни.
Заветный дворик
1
Володя был тогда учеником четвертого класса, когда в один из теплых августовских дней поехали они с мамой-учительницей из села в город за покупками перед началом учебного года. Его школьная жизнь была довольно обычной, если не считать не совсем обычную его впечатлительность. Город совсем не то, что село: вокруг все ломится от богатства и многолюдства. С оживлением ходят люди по тротуарам и постоянно спешат куда-то, чему дивился мальчик из провинциальной глуши. Остановились у проживающей в городе бабушки где-то на Северных. На следующий день, собравшись ближе к полудню, сели в яркий желто-красный трамвай и пересекли недавно пущенный мост через р. Омка, – выйдя, перешли улицу и стали спускаться вниз под горку, где у самой почти крутизны оврага левого берега стоял большой деревянный дом, весь украшенный от карниза до наличников окон пышным декоративным убранством начала XX века, а у входа над дверью висела вывеска: «Ателье». Маме надо было обновить кое-что из своего гардероба, и она еще в предыдущий приезд оформила заказ. Пока она управлялась со своими примерками, уточняя детали, Володе было позволено спуститься вниз к речке. У воды сел на камень и стал глядеть на блески воды от солнца. По мосту опять шумно пробежал трамвай, и он, провожая его взглядом, невдалеке вверху на крутизне обрыва увидел стоящую во всем белом девочку своего возраста. Поднялся наверх, запыхавшись от подъема, и подошел к ней. Она смотрела ему в лицо своими голубыми глазами. Сверху крутой берег реки кажется неизмерно глубокой пропастью,
– Тебя как зовут? – наконец спросила она.
– Володя… Владимир, – как можно серьезней поправил он себя.
– А я Поля … Полина, – тоже засурьезничала. – А ты где живешь, в каком доме?
– Мы не здесь живем – далеко, надо ехать на трамвае. Я с мамой. Мама в ателье.
– А мы с мамой живем на набережной, вон там, – указала рукой куда-то вверх на стоящий невдалеке многоэтажный дом. – Там небольшой внутри дворик. Пойдем наверх, а то тебя будут искать.
Поднялись наверх.
– А вы и завтра приедете?
– Не знаю. Надо у мамы спросить.
Подошли к большому дому «Ателье» и сели на стоящую у входа скамью.
– Мне тоже здесь платье шили, – она встала и покружилась, демонстрируя обнову своего белого наряда.
Глядя на нее, у Володи возникло первое чувство к тому особенному, которому суждено было впоследствии владеть им всю жизнь.
Появилась мама.
– Придётся, сынок, еще завтра ехать. Не устал?
– Я с тобой тоже поеду.
– Ты же собирался с дедушкой завтра на базар.
– Нет, я с тобой, погуляю у речки.
– Ну, как знаешь. Пошли на трамвай. Мороженое хочешь?…
Он обернулся на ее провожающий взгляд, улыбнулся и кивнул головой. Она помахала ручкой.
Случилось с ним что-то совершенно необыкновенное. Приехав домой он был опьянён воспоминаниями о ней – о той нарядной, красивой, легкой в белом почти воздушном платьице и шляпке, которая с таким радостно-трепетным холодком вошла в его душу. Как никто в доме, он ждал следующего утра. И так и не решив для себя, о чем будет завтра говорить с ней, уморенный думами, уснул.
Утром проснулся, когда все взрослые уже были на ногах и позавтракали. Его пригласила и покормила бабушка. Затем на улице во дворе он чуть ли ни час мылся, чистил свои ботинки, наряжался, попросив у бабушки утюг. Когда почти в то же время, что и вчера, они с мамой сошли с трамвая и направились в сторону речки, он почувствовал, как у него леденеют руки и очень пылает душа от того, что скоро увидит ее. Мама зашла в Ателье, предупредив его быть осторожным у речки…
Она была уже на берегу. Он быстро спустился вниз, подбежал к ней, и стоял в растерянности, даже не сказав; « Здравствуй.»
Она подала свою беленькую маленькую ручку и с любопытством взглянула на него. Он почувствовал в себе что-особенное и в то же время ужасное, что не мог вымолвить ни слова. Впервые в жизни к нему пришла влюбленность, и он вообразил себе, что она тоже влюблена в него.
– А ты когда приедешь следующий раз?
– Не знаю. Мы живем в деревне.
– В деревне! – удивилась она.
Помолчав немного, он заметил, как она быстро переменилась в лице, видимо, предчувствуя расставание, может быть, навсегда.
– Пойдем, я покажу тебе наш дворик, – предложила она.
Они выбрались наверх и, не разнимая рук, зашагали к ее дому…. Постояв у арки, ведущей во двор, они потихонечку пошли обратно.
– Я как буду приезжать в город, когда буду уже взрослый, обязательно буду приходить сюда, ты так и знай.
Он стал рассказывать про деревню, где сразу за их усадьбой начинаются луга и нет никаких преград и границ – только поле и небо. А она все дивилась и никак не могла представить себе то, о чем он так увлекательно, с любовью к своему краю рассказывал. От его рассказов ее душа была в непрестанном напряжении и удивлении, а он все рассуждал уже с задатками видения своего будущего.