Бесстрашный
Шрифт:
— Боже, нет, я занимаюсь этим только для того, чтобы оплачивать счета, — я встаю и прохожу по кабинету моего дяди, разглядывая книжные полки. — Я недостаточно высока, и у меня неподходящий тип телосложения для работы моделью. Я слишком фигуристая.
Оглядываясь через плечо, я думаю, не появился ли у меня еще один тайный поклонник.
— Я удивлена, что ты вообще знаешь, чем я занимаюсь.
— Я бы не знал, но однажды днем я увидел коллекцию фотографий у моего брата в поисках компьютерного руководства.
Жар
— Неважно.
— Итак, какова твоя история? Давненько вы не приезжали Гамильтаун. Расскажи мне.
Дирк старше меня всего на два года, и когда мы были моложе, мы были друзьями.
— Ну, я закончила Колумбийский университет, получила степень по психологии.
— Что? — притворяется удивленным Дирк. — Почему психология? Я думал, ты займешься модным мерчендайзингом или чем-то подобным.
— Не знаю. Это меня заинтересовало. Наверное, я подумала, что это поможет мне лучше понимать людей.
Мои мысли возвращаются ко всем людям, которых я не понимаю в своей жизни, от моей матери до Ханы и Дебби…
— И что, получилось?
— Нет.
Мы обмениваемся легким смехом.
— А как насчет тебя? Ты вернулся сюда, чтобы работать со своим братом, придурком? Я думала, ты последуешь за своим отцом на Уолл-стрит. У тебя всегда хватало на это мозгов.
— У меня есть мозги, но у меня есть и душа, — пожимает плечами Дирк. — Мне не нравятся проститутки и минет. Кроме того, Хатч не так уж плох. Он упрямый и ненавидит признавать, что может ошибаться. Но он это сделает, и это интересная работа.
— Интересная? — Теперь моя очередь выказывать недоверие. — Что вообще происходит в Гамильтауне?
— Ты будешь удивлена. На прошлой неделе мы поймали парня, который приставал к старушкам.
— Нет! — восклицаю я, прижимая руку к груди. — Только не в благополучном Гамильтауне!
— Как выяснилось, он был аутистом, — он делает задумчивое лицо. — Но ему все равно приходится держать свой член в штанах.
Фыркнув от смеха, я качаю головой.
— Почему копы не разбираются с такими вещами?
— Ты же знаешь, как это бывает. Все звонят Хатчу. Он — их человек. Они получают то, что им нужно, и никто не попадает на учет или в тюрьму. Он — настоящий соседский коп.
— Но он не коп, — я поднимаю палец. — Он частный детектив.
— Попробуй продать здесь эту чушь, — подмигивает мне Дирк. — Как твоя мама?
— Как всегда, делает все возможное, чтобы потратить все свои деньги. Шопинг в Милане и Париже, катается на лыжах в Санкт-Морице. Когда она чувствует себя виноватой, она работает над весенним благотворительным гала-концертом.
— Напоминает мне папу. Он всегда заботился только о своем дерьме. Иногда я думаю, зачем
— Твоему отцу следовало бы переспать с моей мамой.
— А кто сказал, что он этого не сделал?
Я чувствую, что нам следует открыть бутылку бурбона и провести вечер за воспоминаниями и поделиться впечатлениями, но я вспоминаю причину, по которой мы здесь.
— Так что же мы будем делать с дядей Хью? — я тихо выдыхаю, моя грудь наливается тяжестью. — Где он, Дирк? Как ты думаешь, он пострадал?
— Я так не думаю. Я предполагаю, что он может где-то прятаться.
— Но он просил нас вернуться домой. Зачем ему это делать, если он убегает?
Дирк кивает.
— Вот тут-то моя теория и рушится. Я не знаю, но могу сказать, что Хатч не будет спать, пока не найдет его. Этот человек ему как отец.
Меня успокаивают его слова, и я верю, что они правдивы.
— Что здесь происходит?
От низкого голоса мое сердце подпрыгивает, и я быстро оборачиваюсь, чтобы увидеть самого дьявола, стоящего в дверях в свободных джинсах и черной футболке, туго обтягивающей его мускулы.
Сегодня Хатч кажется мне другим, и когда его зеленые глаза медленно поднимаются от моей талии по груди к глазам, это похоже на ласку, которая разжигает огонь, тлеющий у меня в животе.
— У меня есть кое-что для тебя, — протягивает книгу Дирк.
Хатч открывает ее и быстро просматривает страницы. Его темные брови опускаются, и он бросает короткий взгляд на меня, после чего передает книгу обратно брату.
— Посмотри, не относится ли что-нибудь из этого к компании прямых инвестиций «РФПИ-Казань».
— «РФПИ-Казань», — Дирк кивает и выходит за дверь, оставляя меня наедине с этим грубияном.
Скрестив руки, я изучаю его.
— Ты знаешь, о чем идет речь?
— Вчера вечером ты рассказала мне, что Виктор Петров присвоил имущество твоего отца, и это, наконец, начало обретать смысл. Я думаю, что ваш дядя следил за этим инвестиционным фондом, отслеживал деньги, чтобы понять, не ведут ли они к Виктору.
Мои руки опускаются вместе с челюстью.
— Ты думаешь, он пытался вернуть то, что у нас украли?
— Возможно. Это совпадает с цифрами, с кражей. Твой дядя любил все делать сам. Он говорил: «Незнание — это безопасность».
— Ты думаешь… — комок сжимает мое горло, и я делаю вдох. — Ты думаешь, они его убили?
— Я не знаю. Надеюсь, что нет.
Рыдание вырывается у меня из груди, и Хатч сокращает расстояние между нами, сжимая меня в своих объятиях. Я сжимаю его руку, окруженная ароматом шалфея, цитрусовых и теплом его тела.
— Я не могу потерять еще одного человека, которого люблю. — Мой голос тих, и боль, как нож, пронзает мой живот.