Бесстрашный
Шрифт:
— Заинтересованность?
— Ты связался с его девушкой.
Трип морщит лоб.
— Но я думал, что вы с Блейк…
— Хана. Он защищает Хану.
Горький смешок вырывается из поврежденного горла Трипа.
— Тогда удачи.
Это не первый раз, когда я получаю такую реакцию на помощь сестре Блейк, но я знаю, как Хана важна для нее. Значит, Хана важна и для меня.
— У тебя есть двадцать четыре часа, а потом я приду за тобой, — я подаю сигнал Шраму, и он колеблется, прежде чем сделать шаг.
Трип медленно поднимается на ноги, прислоняется
— Эй, что ты скажешь если мы разделим на троих? Я мог бы отстегнуть тебе прямо сверху, и ты все равно остался бы героем.
Гнев закипает в моей груди, и я хватаю его за ворот шелковой рубашки.
— Тебе недостаточно того, что ты получил, или ты просишь еще?
Он слегка щелкает пальцем.
— Это была проверка. Просто хотел убедиться, что ты в глубине души не плохой парень.
— Тебе знакома фраза «Серая Мораль»? (прим. Серая мораль — это особая концепция, которая выводит за рамки стандартного деления на положительных и отрицательных персонажей. В книгах с серой моралью герои не всегда классические «ангелы» или «демоны», они скорее похожи на реальных людей со своими слабостями, противоречиями и сомнениями.)
— Да, и это не ты. Этот парень, — он кивает в сторону Шрама, — на сто процентов. Но ты? Жестоко нравственный.
Притянув Трипа ближе, смотрю ему прямо в лицо.
— Блейк теперь принадлежит мне. Будешь вмешиваться в ее дела — будешь вмешиваться в мои, — отпихиваю его. — Верни ей деньги. Все. Или ты увидишь, каким жестоким я могу быть.
Мы начинаем уходить, но его голос останавливает нас.
— Одного я не понимаю.
Замерев, я поворачиваюсь, чтобы услышать, что он скажет.
— Вы, детективы, большие шишки, никогда не спрашивали «почему».
Я заглатываю его наживку.
— Почему?
— Виктор Петров украл миллионы у Чарльза ван Гамильтона. Гриша руководит целой операцией по отмыванию денег. Какой-то ничтожный приспешник охотится за племянницей Хью, а тебя вызывают, как будто это война мафии. Почему?
Шрама сжимает кулаки и готов снова схватить Трипа, но я удерживаю его.
— Ты пытаешься сказать, что тебе что-то известно?
— Нет, — покачав головой, Трип опускает взгляд и усмехается. — Но я бы спросил, почему все это происходит. Что за вражда? Это то, что я хотел бы знать.
— Я — не ты.
Мы оставляем его сидеть на мокрой улице, но его слова не выходят у меня из головы. Как только мы вернемся, я спрошу Хью о том, что говорит Трип, и о том, есть ли в этом что-то большее, чем я думал. А пока что уже больше двух, и мне нужно нанести еще один визит.
Глава 29
Блейк
— Посмотри на это — это твой первый круиз на Virgin! — смеется Хана. — Ты была девственницей на Virgin! (прим. тут игра слов: «virgin» обозначает название, и так же переводится как «девственница».)
— Заткнись. Мне было всего тринадцать.
— Кто разрешил мне носить эти очки? — она поворачивает
— Ты выглядишь очаровательно.
Мы сидим на краю моей кровати и листаем старые фотографии, когда на моем телефоне появляется сообщение от Наташи.
«Ты вернулась, милашка! Давай отпразднуем. Встретимся в «Гибсоне» через двадцать минут».
Смотрю на сестру, и Хана закатывает глаза, прежде чем упасть обратно на кровать.
— Нееет!
— Ну же. Я не хочу оставлять тебя здесь одну.
— Наташа чертовски раздражает. Она такая подлиза, что мне кажется, будто она высасывает мою душу всякий раз, когда я рядом с ней.
— Не обращай на нее внимания. Выпьем немного, и я попрощаюсь с ними.
— Я не понимаю, почему я не могу просто остаться здесь. Я могла бы собрать вещи.
— Ты сказала, что закончила собираться. Теперь надевай платье и пойдем со мной.
Тридцать минут спустя мы выходим из машины перед подпольным сигарным баром. Хана одета в платье-футляр цвета слоновой кости с переливающимися вставками, имитирующими бахрому по всему телу. На мне консервативное бежевое боди с длинными рукавами и широкие черные брюки.
— Блейк! — пронзительный голос Наташи прорезается сквозь гул голосов стариков и пение «Рэт Пэк». — Ты выглядишь потрясающе. Очень похоже на DKNY девяностых. (прим. Крысиная стая (англ. Rat Pack) — это команда деятелей американского шоу-бизнеса 1950-х и 1960-х годов, группировавшаяся вокруг супругов Харри Комфарта и Лорен Беколл. В конце 1940-х годов с легкой руки Лорен Беколл "крысиной стаей" называли постоянных посетителей ее с Богартом квартиры в Нью-Йорке. Это были: Эрол Флинн, Джуди Гарленд, Нэт Кинг Коулл, Микки Руни, Джуди Гарленд, Френк Синатра и Кэри Грант.)
Несколько голов поворачиваются, чтобы посмотреть на нас, а я пробираюсь к тому месту, где она стоит на коленях в кабинке.
— Уже такая чертовски несносная, — Хана тяжело выдыхает мне в плечо. — Сколько нам еще этим заниматься?
— Тридцать минут, — решительно заявляю я. — Если и дальше будет хреново, мы можем уйти через тридцать минут.
— Я ставлю таймер.
Наташа крепко обнимает меня.
— Я так рада тебя видеть! Ты знаешь, что оставила свое пальто, когда мы были здесь в прошлый раз. Я знаю, что ты хочешь его вернуть. Это же «Givenchy»!
— Я даже не заметила этого. — Мои мысли возвращаются к той ночи, к встрече с Грегом и к тому, как Хатч спас меня.
— И все же, — Наташа берет меня под руку. — Это красивое пальто. Оно у меня.
— Может, нам принесут сюда что-нибудь выпить? — Хана машет официантке в старомодном платье до бедер с глубоким вырезом. Она пробирается через прокуренный зал к тому месту, где мы стоим. — Всем мартини.
Осторожно проскальзывая в круглую, обитую кожей кабинку, я оглядываю зал, гадая, здесь ли Грег, и что может произойти, если он все-таки появится.