Бесстыдники (сборник)

Хармс Даниил Иванович

Таким образом земляк вернулся на землю.

Утюгов (махая примусом).

Бап боп батурай!обед прошёл благополучно.Я съел одну тарелку супас укропом, с луком, со стрелой.Да венигрет кортофель с хреноммилой Тани мастерствоел по горло. вышел с креномВ дверь скрывая естествоКогда еда ключом вскипаетв могиле бомбы животакровь по жилам протекаетв тканях тела зашитарумянцем на щеке горитв пульсе пао пуо попеньди

пюньди говоритбубнит в ухе по по поя-же слушаю жужжаньеиз небес в моё окноЭто ветров дребезжаньемиром создано давно.тесно жить. покинем клеть.будем в небо улететь.

(машет примусом).

Небо нябо небобибуби небо не скобикто с тебя летит сюда?небанбанба небобей!Ну ка небо разбебо

Хлебников (проезжая на коне) —

пульси пельси пепопей!

Утюгов —

Всадник что ты говоришь?Что ты едишь?Что ты видишь?Что ты? Что ты —всадник милый говориш?Мне холмов давно не виднососен, пастбищь и травыможет всадник ты посмотришьна природу своим глазомя как житель современныйне способен знать каменьятравы, требы, труги, мхизнаю только хи хи хи

Хлебников (проезжая на быке) —

А ты знаешь небо утюгов?

Утюгов —

Знаю небо – небо жестьв жести части – счётом шесть.

Хлебников (проезжая на корове) —

Это не небоЭто ладонькрыша пуруша и светлый огонь.

Утюгов —

О! мне небо надоелооно висит над головой.Протекает если дождиксверху по небу стучитЕсли кто по небу ходитнебо громом преисполненнои кирпичные трясутся стеныи часы бьют не в попади льётся прадед пенывод небесных водопад.Однажды ветер шаловливыйунёс как прутик наше неболюди бедные кричалигорько плакали быки.Когда пастух глядел на небоища созвездие Баранаему казалось буд-то рыбыглотали воздух.Глубь и голубь одно в другоепревращалось.Созвездье Лебедя неслоруль мозга памяти весло.Цветы гремучие всходилидеревья тёмные качались.Пастух задумался.– Конечно, думал он, – я правслучилось что-то.Почему земля кругом похолодела?и я дыхание теряюи всё мне стало безразлично.Сказал и лёг в траву.– Теперь я понял, – прибавил он.Пропало небо.О небо небо, то в полоскуто голубое как цветочекто длинное как камышито быстрое как лыжи.Ну человечество! дыши!Задохнимся, но всё же мы женайдём тебя беглянкуне скроешся от нашей погони!Сказал. И лёг в землянкусложив молитвенно ладони.

Хлебников (проезжая на бумажке) —

И что-же небо возвратилось?

Утюгов —

Да, Это сделал я.Я влез на башнювзял верёвкудостал свечуподжёг деревнюоткрыл воротавыпил мореЗавёл часысломал скамейк<у>и небо пятясь по эфирутотчас-же в стойло возвратилось.

Хлебников (скоча в акведуке) —

А ты помнишь: день-то хлябал.А ты знаешь: ветром я был.

Утюгов (размахивая примусом) —

Бап боп батурай!Держите этого скакуна!Держите он сорвет небо!Кокен, фокен, зокен, мокен!

Из открытых пространств слетал тихо земляк держа под мышкой Лебедя.

Земляк подлетает к крышам. На одной из крышь стоит женская статуя. Она хватает земляка и делает его тяжёлым.

Земляк смотрит в небеса, где он только что был.

Земляк — Вон ведь откуда прилетел!

Утюгов (высовываясь из окна). Вам не попадался скакун?

Земляк — А каков он из себя?

Утюгов — Да так знаете вот такой, с таким вот лицом.

Земляк — Он скакал на карандаше?

Утюгов — Ну да да да – это он и есть! Ах, зачем вы его не задержали! Ему прямая дорога в Г. П. У. Он… я лучше умолчу. Хотя нет, я должен сказать. Понимаете? я должен это выговорить. Он, этот скакун, может сорвать небо.

Земляк — Небо? Ха ха ха! и! е! м. м. м. Фо фо фо! гы гы гы. Небо сорвать! А? Сорвать небо! Фо фо фо! Это невозможно. Небо гы гы гы, не сорвать. У неба сторож, который день и ночь глядит на небо. Вот он! Громоотвод. Кто посмеет сорвать небо, того сторож проткнёт. Понимаете?

Утюгов — А что это вы держите под мышкой?

Земляк — Это птичка. Я словил её в заоблачных высотах.

Утюгов — Постойте, да ведь это кусок неба! Караул! Бап боп батурай! Ребята держи его!

На зов Утюгова бежали уже Николай Иванович и Аменхотеп. Ибис в руках Николая Ивановича почувствовал облегчение, что никто не рассматривает его устройство под хвостом, и наслаждался ощущением передвижения в пространстве, так как Николай Иванович бежал довольно быстро. Ибис сощурил глаза и жадно глотал встречный воздух.

– Что случилось? Где! Почему?! – кричал Николай Иванович.

– Да вот, кричал Утюгов – этот гражданин спёр кусок неба и уверяет что несёт птицу.

– Где птича? что птича? – суетился Николай Иванович. – Вот птица! – кричал он тыча ибиса в лицо Утюгова.

Земляк-же стоял у стены, крепко охватив руками Лебедя и ища глазами куда-бы скрыться.

– Разрешите, – сказал Аменхотеп, я всё сейчас сделаю. Где вор? Вот ведь время-то. А? Только и слышешь что там скандал, тут продуктов не додали, там папирос нет. Я знаете-ли на Лахту ездил, так там дачники сидят в лесу и прямо сказать стыдно что там делается. Сплошной разврат.

– Кокен фокен зокен мокен! – не унимался Утюгов. – Что нам делать с вором? Давайте его приклеем к стене. Клей есть?

– А что с ним долго церемониться, – сказал проходящий мимо столяр сезонник похлёбывая на ходу одеколонец. – Таких бить надо.

– Бей! бай! Бап боп батурай! – крикнул Утюгов.

Аменхотеп и Николай Иванович двинулись на Земляка.

Власть —

Клох прох манхалуа.Опустить агам к ногам!

(Остановка). Покой. Останавливается свет. Все кто спал – просыпаются. Между прочим просыпается советский чиновник Подхелуков. (На лице акуратная бородка без усов). Подхелуков смотрит в окно. На улице дудит в рожок продавец керосина.