Бесстыжий демиург веселья
Шрифт:
Он глянул из-под бровей на Лисовскую. — Его же надо заработать и заслужить, а не получить в подарок.
— Ну вот ещё, буду я себя растрачивать на душную животину, — хмыкнула она, отвернувшись от волка. И было не ясно, кого она так называла: своего бывшего бойфренда или его тотем.
Волк, перестав лизать лапу, тоже отвернул морду от преподавательницы.
— Ну что же вы, Беатриса Степановна, не все тотемы грязные животные, — заступился я. — Бывают очень милые и полезные. А ещё крайне важно, как с ними взаимодействовать.
Я оглядел аудиторию.
— Говорят, тотемные животные перенимают черты характера своих хозяев.
Тут же появился Элвис в своих излюбленных белых манжетах и стильных тёмных очках. Все сразу же уставились на него. Элвис поправил рукава и с достоинством оглядел присутствующих, затем слегка приспустил солнечные очки на пол-лица и подмигнул одной из девчонок, сидящих неподалёку.
— Ну привет, красавица, — заявил он негромким баском.
Девочки тут же радостно запищали и оживлённо захлопали в ладоши.
— Именно, крошки. Люблю, когда меня так встречают, — оскалился мой зверёк.
Одна из девушек внезапно подскочила с места и обратилась ко мне:
— А может ли быть тотемом круглый пушканчик? Я бы хотела себе такой тотем.
Ученица поправила угольно-чёрные волосы, выпрямилась, нескромно выпятив грудь и смущенно улыбнулась. Она отвела в сторону взгляд, а я заметил, какие у неё тёмные глаза. Девушка явно знала свои сильные стороны и не стеснялась их подчеркивать.
Вульфсонович, похоже, знал все подобные девичьи уловки и поспешил ответить вместо меня:
— Какой смысл брать в тотемы бесполезное животное? Ради красоты? Ну-ну, посмотрел бы я на вашего тушканчика во время внезапного нападения.
— Пушканчика! — обиженно поправила ученица, но Вульфсонович продолжил гнуть свою линию:
— То ли дело волк, или буйвол: такие звери смогут и защитить, и помочь в деле, если это потребуется, и быть хорошим товарищем.
— Вы явно недооцениваете тотемы, которые сами не в силах заполучить, — усмехнувшись кинул я в сторону дикаря.
— Ладно, с тушканчиками всё ясно, но только посмотрите на этого полураздетого ленивца! Крайне бестолковое животное! — никак не унимался Вульфсонович.
Он явно намеренно неправильно говорил названия круглых пушканчиков, выказывая им крайнее пренебрежение. Что ж, я пока не реагировал, но лучше бы ему вспомнить о манерах. Месть потомков Бахуса порой поистине страшна.
Беатриса же распахнутыми глазами глянула на моего ленивца и безапелляционно заявила:
— Сам ты бестолковое животное, а этот милаха, хоть и не выглядит воинственным, но нравится мне куда больше, чем воняющий псиной волк.
Женская часть аудитории согласно закивала. Элвис ещё раз одарил каждую девушку ослепительной улыбкой. Послышались восхищенные вздохи и скрежет зубов Вульфсоновича. Я с удовольствием наблюдал за этой
— Ах так? Вот и шуруйте, Беатриса Степановна, к своему ленивцу! — дикарь нервно тряхнул нечесаной бородой и нахмурил густые брови.
— Вот и пойду! — девушка с неприкрытым удовольствием продолжала провоцировать своего бывшего.
К слову, она успевала бросать неоднозначные взгляды и в мою сторону. Ай лиса… И в отличие от Вульфсоновича, меня они мало смущали. Вот только наши переглядки не укрылись от стоящей рядом Анечки.
— Коллеги! — Взвилась Анна Сергеевна — Что вы здесь устроили? К чему такое поведение, ещё и при учениках?
Я не понял, к кому именно обратилась преподавательница, она оглядела всех троих.
— Джозеф, к чему такая категоричность? Беатриса, как вы можете осуждать чужие тотемы, не имея своего? — Анна Сергеевна не упустила возможности поддеть Лисовскую, и судя по тому как вспыхнули щёки Беатрисы, шпилька Анечки попала в цель.
Я лишь усмехнулся, меня она уже так не отчитывала. В аудитории воцарилась тишина, все ждали продолжения препираний.
— Ну что поделать? — вступился я. — Такие уж особенности сдвоенных занятий. Особенно, когда преподаватели темпераментные и обладают большой экспертностью в своих предметах.
Беатриса переключила внимание на меня, благодарно улыбнулась мне, при этом демонстративно поправила кофточку на бюсте.
— Строенное занятие, — поспешила она поправить меня.
— К чему эти пустые разговоры, предлагаю разобрать более важные вопросы! — Вульфсонович встал между мной и Лисовской, обращаясь то ли к нам, то ли к аудитории. — Просто лес рук, куда не плюнь! Неужели никому не интересно поговорить о тотемах?
Один из учеников вытянул руку вверх и спросил:
— А могут ли элементали стать тотемами?
— Конечно могут, — заявил я. — Но для этого нужно обладать большим сродством со стихией.
Аудитория загудела. Две девушки, недавно испугавшиеся волка горячо заспорили.
— Вы действительно так считаете? — вскинула брови Беатриса.
А я осёкся: видимо, смертные менее осведомлены, чем я. В мире Олимпа намного больше возможностей, чем можно себе представить.
— Я так тоже не считаю, Валерий Петрович, — уверенно заявил Вульфсонович. — Более того, считаю что здесь вы однозначно ошиблись.
— Что? — я вскинул брови. — Я ошибаюсь?
Волк, сидящий неподалеку от нас перестал вылизываться и повернул морду в нашу сторону, внимательно вслушиваясь. Некоторые ученики всё ещё не сводили с него опасливых взглядов.
В Олимпии мне никто не смел сказать про ошибки, поэтому выходка Вульфсоновича меня не обидела, а больше позабавила. Я никогда ничего не имел против вервольфов, но прямо сейчас не собирался позволять кому-то повышать себе самооценку за мой счёт.
— Уверяю, это вы ошибаетесь, — парировал я.