Бестиариум. Дизельные мифы (сборник)
Шрифт:
Тень отодвинулась подальше от кобальтовой линии.
– Неуютно ш-ш-шдесь становится, – пожаловалось существо. – Пойду я.
– Иди, – согласился Астор. – Тень, знай свое место.
– Давай, муш-ш-ш-ыкант, ш-ш-ш-пи, выш-ш-ш-шипайся. Завш-штра увидим-ш-ш-шся.
И пропала.
Канула в окружающую тьму.
Астор не сомневался, что стоит ему сейчас выйти за очерченную границу, создание мигом выползет обратно. Но свет включать ему было не нужно, в туалет он сходил еще при вечернем сумраке, скромного ужина вполне хватило.
Разве что…
Музыкант осторожно взял в руки бандонеон. Попробовал сыграть первые аккорды либертанго – любимой мелодии, им же и сочиненной когда-то на далеком берегу Кубы, где ветер приносит запах пряностей, перемешанный с морской солью, где его будущее только начиналось и было ярким, как восход солнца над океаном.
Но пальцы левой руки не слушались, мешали друг другу, задевали за лишние кнопки, и вместо гармонии получался уродливый набор атональных звуков. Всё же десять – это на пять больше, чем нужно.
Астор поморщился, бережно положил инструмент в футляр. И улегся на левый бок, обняв плоскую, жестковатую подушку. Седьмой палец всё так же болел и, похоже, упрямо решил не давать покоя Астору даже ночью. Чтобы отвлечься, музыкант задумался о завтрашнем дне – попробовал наметить план действий, когда окажется на вершине Корковаду…
И незаметно уснул.
Утро прошло в поисках хижины на пляже Ипанема – там музыканта должны ожидать неведомые компаньоны. Безлюдное место – только группы тритонов бродили по песку, выискивая выброшенных морем крабов. Иногда создания Древних заходили в воду, но практически сразу же выбирались обратно – крабов было достаточно и на суше. Сегодня волны еле-еле нарушали бесконечную гладь океана. Солнце почти выбралось из-за бесконечного щита туч, но всё равно выглядело размытым пятном в тяжелой, влажной дымке.
Есть не хотелось – два глотка из маленькой фляжки немного согрели кровь. Астор догадывался, что из этой авантюры вряд ли выберется живым, и потому внутри всё болезненно сжималось. Хотя, казалось бы, давно уж должен был привыкнуть, что всё не вечно. Особенно для него.
Странное зрелище. Город людей – и ни одного человека на пляже. Хотя рукой подать до людских кварталов. Анклав тритонов остался далеко за спиной. Астор долго бродил по берегу, но кроме слуг Древних ему так никто и не встретился.
Город смирился, город пообвыкся. Люди приняли правила новой жизни, если это можно назвать жизнью. Так что неудивительно, что парни из OLA решили встряхнуть местных. Насколько Астор слышал, там, где они появлялись, обыватели выходили из тупой спячки жвачных животных и вспоминали, что их когда-то звали людьми.
Казалось, пляж тянулся в бесконечность – Астор уже потерял счет шагам по сырому, зыбкому песку. Тем удивительнее оказалось обнаружить несколько приземистых рыбачьих хижин за песчаными дюнами. Астор остановился чуть передохнуть – ноги в полной мере оценили долгую прогулку по пляжу.
У самого
Заприметив Астора, один из мужчин приподнялся и неспешно вышел навстречу, небрежно положив руку на пояс совсем-совсем рядом с крупной рукоятью то ли кинжала, то ли просто длинного ножа. Остановился в нескольких шагах и спокойно разглядывал. Темная длинноватая челка падала на глаза, и парень пару раз нетерпеливо поправил ее рукой. Темно-карие глаза смотрели пронзительно и немного устало – в глубине таилась почти затухшая озлобленность и тлела неприкаянность. Узкие губы по виду не были способны на открытую улыбку. Задержав взгляд на десятипалой руке Астора, парень удовлетворенно кивнул и протянул узкую ладонь.
– Меня зовут Уго. Вы Астор, – он не спрашивал, а утверждал.
– Астор, – согласился с улыбкой музыкант. – Давно меня ждете?
– Два дня. Решили с братом немного расслабиться. Да разве в этом городе получится? – Уго махнул рукой. – Унылое место.
– Когда-то было повеселее…
– Когда-то. Не сейчас.
Брат Уго притащил третий шаткий стул. И Астор осторожно уселся – дерево протестующе заскрипело, но выдержало.
– Не бойтесь, – криво ухмыльнулся Уго. – Эти стулья закалены морской солью и ветрами. Ну и временем.
– А как зовут вашего брата?
– Зовите его Молчун.
– Просто Молчун?
– Он к прозвищу привык больше, чем к имени.
Тот утвердительно промычал. И Астор понял, что Молчун попросту немой. Вопроса по поводу странного прозвища не возникло. А о причинах немоты Астор благоразумно расспрашивать не стал.
А то всякое бывает. Например, как у него.
Кто-то может руку сам себе случайно топором отмахнуть, кому-то мачете срубят, а кто-то и с Глааки пересечется на берегах туманного Альбиона. Пути потерь разные, но вспоминать о них всегда неприятно.
Поздний завтрак проходил в безмятежном молчании. Музыкант не подгонял Уго – придет время, сам расскажет что и как. В конце концов, им всем нужно было оказаться на вершине Корковаду. Только братьям надо попасть в сам храм Апхум-Зхаха, Астору же нужно обойти сооружение и выйти на сторону горы, противоположную Рио. Там, за отвесным обрывом, – Стена Смеха.
Ухватив бутыль за узкое горлышко, Уго махнул рукой Астору:
– Пойдем, посидим на берегу. Молчун, проверь наш подарочек Древнему. Через пару часов отправляемся.