Бета Малого Льва
Шрифт:
путает все ее планы, он совершенно уверен, что Зела его послушает. На то и расчет. Вместо
того чтобы просто поговорить с Ольгердом по-человечески и все ему объяснить. Какая-то
странная, циничная, жестокая аппирская логика. И это существо она называла когда-то
лучшим из аппиров. Что же тогда остальные?
– Ты ничего не понял, - вздохнула Зела, - если б я его послушалась, ты был бы уже на
Наоле. Но я не могу этого сделать. Теперь меня не простит никто:
отец...
Он молчал.
– Ну что ж, и не надо!
– проговорила она отчаянно, - я только, как всегда, все запутала и
никому не помогла. Главное, что ты здесь, цел и невредим.
– Я оценил твое великодушие, - сказал Ольгерд.
– Если б ты знал, что ты значишь для меня!
– Что ж, наверное, много. Не спорю. Просто ты никогда меня не любила. Ведь так?
Скажи хоть раз правду.
На лице ее по-прежнему было отчаяние.
– 128 -
– Да, - сказала она.
И опустила глаза. Ольгерд с горечью подумал, что мог бы понять это и раньше. Если б
захотел. Теперь он отчетливо помнил, что Зела вела себя странно и до вчерашней ночи. Он
просто не хотел этого замечать. И отец предупреждал, и сама она не раз говорила, что
любить ее нельзя. Ему казалось, что все это не имеет значения. А теперь он стоял тут, как
обезличенная ценная бандероль, которую раздумали посылать по адресу. Все потеряло
смысл: и ночное озеро, и звезды, и мокрый песок, и ужин при свечах в зале Предков. Все это
были детские игрушки, маленький спектакль для двоих.
– Ты прекрасен, Ол. Ты добр. Любая женщина может только мечтать о тебе. Я
наслаждалась тобой. Я совсем не притворялась! Я хотела тебя любить...
– Но ты любишь другого, - докончил он.
– Да, - она не стала отпираться и проговорила с отчаянием фанатички, которой наконец-
то позволили высказаться.
– Безумно! Давно. И безнадежно.
Каждое ее слово обжигало. «Безнадежно», «Безумно», «Давно». И не его. Другого.
Потом стало спокойно и легко, словно вытащил старую занозу.
– Ты совсем не такой, ты лучше.
– Не говори больше ничего, утешительный приз мне не нужен.
– Тебя я тоже люблю, Ол. Только по-другому.
– Не везет мне с женщинами, - усмехнулся Ольгерд, - просто рок какой-то... Но ты не
переживай. Это уже мои проблемы.
– Ты найдешь себе прекрасную женщину на Земле.
Антарес сверкал за окном кровавым красным глазом. Луна взирала равнодушно, освещая
свой участок неба и больше ни о чем не беспокоясь. Была обычная летняя ночь, самое начало
бесконечной и тяжелой ночи.
– О чем ты, - сказал Ольгерд, - какие женщины? Какая Земля? Мне надо спасать аппиров.
Я правильно понял? Мне надо отправляться на Наолу и подключить все свои возможности.
Иначе, зачем все это было нужно? Твой Леций, хоть он и скотина, в общем-то прав: здесь
цель оправдывает средства.
– Ол, не делай этого!
– Зела, неужели ты думаешь, что можно просто так уйти и на этом остановиться? Жить
спокойно и больше никогда об этом не вспоминать?
– Я думаю, - Зела посмотрела ужасными встревоженными глазами, - что ты там
погибнешь. И я себе этого не прощу!
Она была по-прежнему красива, нежна и желанна, хотя теперь уже навсегда для него
потеряна. Она была похожа на прекрасную звезду, которую пролетаешь мимо. Сначала
приближаешься к ней, ежедневно видя ее на экране, а потом она просто оказывается в
кильватере, так что не успеешь даже попрощаться. А навстречу несутся другие созвездия.
– Нет, девочка, - сказал он, - ты тут уже ни при чем. Ты свое дело сделала. Теперь я буду
разбираться с Лецием. А ты останешься здесь. И объяснишь отцу, что я сам пошел на это.
Пожалуй, даже записку оставлю, а то он тебе не поверит. Когда включается ваш транслятор?
– Не знаю, - тихо сказала она, - Ол, не делай этого...
********************************************
************************50
Потом, как во сне, распахнулась тяжелая дверь. На пороге появились три существа
мужского рода в серых комбинезонах. Каждый был по-своему уродлив. Зела увидела их и
истерически визгнула. Ольгерд тут же схватил ее и прижал к себе. Ничего еще не понимая,
он оглянулся на окно. За окном исчезли и Антарес, и равнодушная луна. За окном была
бетонная стена.
К экстремальным ситуациям он был приучен. Его лирические размышления на тему
несостоявшейся любви сменились мгновенной мобилизацией всех сил. Тело напряглось,
– 129 -
поле активизировалось в форме пульсирующего шара, мозг отбросил все лишнее и заработал
четко.
Одно было ясно совершенно определенно: транслятор сработал, они уже на Наоле,
исправить ситуацию невозможно, значит, надо принимать ее такой, как она есть.
– Тихо, Зела, тихо, - сказал он шепотом, - кажется, транслятор - не кровать, а вся комната.
– Нет, - простонала она, - нет, Ольгерд, только не это...
Он смотрел на гостей. Точнее, теперь уже на хозяев.
– Зе Хогер, - сказал один из них вполне миролюбиво и деловито.
У него была морщинистая серая кожа, огромные уши и грустные заплывшие глаза