Бэтмэн - по следу Спектра
Шрифт:
В действительности, только одно нужно было знать о нем и лишь одно имело значение - он был мастером. Никто правда, не знал, какого ранга, поскольку Сато не носил цветных поясов. Он также не присуждал их своим ученикам. Черные пояса, коричневые пояса, желтые, красные и голубые пояса различных оттенков, - все это ничего не значило для Сато. "Назначение пояса в том, - говорил он часто, - чтобы поддерживать штаны".
Из-за его нетрадиционного подхода к боевому искусству, его не признавала часть так называемых мастеров, а некоторые из них посещали его занятия с целью проверить его искусство. Но как только он догадывался об их намерении, Сато просил их удалиться. В отличие от остальных, он предпочитал не называть себя мастером, ему больше нравилось простое обращение "Сенсэй" - учитель. Он не стремился что-либо доказать и не поощрял к этому своих учеников. Он не разрешал им участвовать в турнирах. "Мы занимаемся боевыми искусствами, постоянно разъяснял он, - а не боевым спортом. Если вы хотите соревноваться, играйте в баскетбол".
В его зале никогда не было досок, он считал бессмысленным ломать доски руками. "За всю мою жизнь, - говорил он, - я не слышал, чтобы на кого-нибудь нападали с доской". Однажды, глядя на здоровенный кулачище своего ученика - владельца черных поясов в нескольких стилях, Сато заметил: "Это не руки джентльмена. Если уж вы решили дробить кирпичи, я рекомендую кирку. Она намного эффективней". Когда его спрашивали, не стоит ли огрубить руки и ноги для боев, Сато обычно отвечал: "Достаточно усилия в три фунта, чтобы сломать человеческое колено. Если вы собираетесь ломать колени слонам, я вам не помощник. Мне нравятся слоны".
Однажды новичок спросил Сато, сколько времени потребуется, чтобы заработать черный пояс. Сенсэй тут же протянул ему черный пояс. "Вот, - сказал он ученику, - теперь у вас есть черный пояс. Если вам этого достаточно, то вы сэкономили на стоимости обучения".
Ученик не понял его. Ему хотелось знать, когда он приобретет достаточно знаний и умений, которые дадут ему право носить черный пояс. "А вы оцениваете знания по цвету своих носков?
– спросил Сато.
– Цена знания заключена в нем самом. Вам следует стремиться к знанию не для того, чтобы показать другим, как многому вы научились. Я не могу оценить ваши знания. Вы должны это сделать сами".
Кто-то из учеников как-то спросил Сато, когда он начнет их обучать обращению с оружием, развешанным на стенах. "Когда вы будете готовы!" - отвечал он. Но он ни разу не сказал, что они уже готовы. Лучшему из учеников потребовался целый год, чтобы добиться своего. В один прекрасный день он просто подошел к Сато и сказал: "Сенсэй, я готов изучать боккен". Не сказав ни слова, Сато снял со стены боккен и принялся объяснять, как с ним обращаться.
Иногда новички спрашивали, не собирается ли он преподавать им философию. Он посоветовал смотреть по телевизору вечера философии с Опрой Уинфри. Такой ответ был для них полной неожиданностью. Через несколько недель они пришли сказать, что так и не поняли, в чем заключается ее философия. "Я тоже", - признался Сато с совершенно серьезным лицом.
У школы Сато не было названия. Она не значилась в телефонной книге, потому что у него не было телефона. Его ученики не носили эмблем, потому что у него их не было. И он не учил их какому-то определенному стилю. Он хорошо разбирался в технике карате, таэквандо, хапкиндо, кунг фу, дзюдо, айкидо, хуа ранг до, кендо и нинджицу и пытался дать максимум полезного от всех стилей. Когда его спрашивали, какой стиль самый лучший, он, как правило, отвечал: "Тот, что работает".
Своеобразные манеры Сато смущали многих учеников, и те из них, кто приходили к нему с ожиданием от уроков чего-то особенного и определенного, обычно долго не задерживались, если только им не удавалось приспособиться. Те, кто оставались, вскоре обнаруживали в себе перемены. Все они неизменно становились более зрелыми и выдержанными. Житейские неприятности доставляли им меньше хлопот. Их сон стал глубоким и спокойным, а по продолжительности требовался значительно меньше. В них стало больше жизненной силы, даже в самых глубоких пессимистах просыпалось чувство юмора, и они находили удовлетворение в привычных, повседневных делах. Они забывали о своих прежних ожиданиях и постепенно становились обычными смертными. Их объединяли крепкие узы дружбы, и друг для друга они были словно братья. Один за всех, и все за одного. Но этот один не был учеником, если говорить откровенно.
Сато знал, когда тот появлялся.
– Доброе утро, - крикнул ему Сенсэй из-за ширмы.
– Могу я угостить вас чаем?
Бэтмэн усмехнулся. Он был абсолютно уверен, что спустился в додзе через застекленную крышу без малейшего шума. Для них это стало как бы ритуалом. Каждый раз Бэтмэн пытался застать Сато врасплох своим появлением, и каждый раз он терпел неудачу.
– Спасибо, Сенсэй, - ответил он с середины громадного гимнастического мата.
– С удовольствием выпью с вами чашечку.
Сато вышел из-за перегородки с маленьким чайничком чая и двумя тонкими китайскими чашечками на лакированном подносе. Бэтмэн склонился в уважительном поклоне. В ответ Сато слегка кивнул головой. Поставив поднос на низкий столик у стены, он преклонил колени и опустился на татами. Жестом руки он пригласил Бэтмэна присоединиться.
– Что же выдало меня на этот раз?
– спросил Бэтмэн.
– Все, - сказал Сато, - Вы двигаетесь как буйвол.
– Так неуклюже?
– Ну, как ловкий буйвол, - уступил Сато.
Бэтмэн усмехнулся.
– Тогда мне еще долго придется совершенствоваться.
Сато улыбнулся и наполнил его чашку.
– Domo arrigato[*], - сказал Бэтмэн на безупречном японском.
– De nada[**] - неуместно ответил Сато по испански.
– Очевидно, город остался цел и невредим еще на один день.
– -----[*] Большее спасибо. [**] Пожалуйста.
– -----
– Эта ночь прошла спокойно, - ответил Бэтмэн, не замечая легкий сарказм в голосе учителя.
– Ни одна ночь не проходит спокойно, - сказал Сато.
– Признаю свою ошибку. Я хотел сказать, что эта ночь прошла спокойно для меня.
– И это вас разочаровало?
– Единственно в том смысле, что, если сегодня ночью произошло преступление, я не был в нужном месте, чтобы предотвратить зло.
– О... о, - промычал Сато.
– Тогда эта ночь разочаровала вас одного.
– Не совсем так, - задумчиво проговорил Бэтмэн, - я знаю, что не могу быть повсюду в одно и то же время, но мне хотелось бы думать, что мое присутствие имеет по крайней мере сдерживающий эффект. Кроме того, я люблю ночь. Она меня успокаивает. И каждая ночь, когда я могу навестить вас, никогда не приносит мне разочарования.
Сато слегка улыбнулся ему.
– Я тоже всегда с нетерпением жду вашего прихода. Вы всегда интересуете меня.
– И вы ни разу не спросили меня, кто я?
– Вы - "Грызун в маске", - сказал Сато.
– Я серьезно, - не отставал Бэтмэн.
– Вы что, не "Грызун в маске?" - спросил Сато, вскидывая брови в поддельном недоумении.
– Вытянуть из вас ответ на прямой вопрос, все равно что выжать из камня каплю крови, - сказал Бэтмэн. Порой своеобразное чувство юмора Сато просто выводило из себя. Он никогда не называл его Бэтмэном, но всегда настаивал на прозвище "Грызун в маске". Это раздражало. Поэтому-то Сато и звал его так.