Бэтмэн - по следу Спектра
Шрифт:
– Значит, в добавление ко всему остальному он еще и компьютерный хэкер?
– Бэтмэн - понятие широкое и разностороннее, - сказал Гордон.
– Знаете, мне неловко признаваться в этом, но в каком-то смысле я начинаю ощущать раболепное восхищение перед этим парнем. Представляете?
– Это не так уж трудно представить, - отозвался Гордон.
– Я полицейский, вы - агент ФБР. Каждый из нас мог бы зарабатывать куда больше, занимаясь каким-нибудь другим делом, вот только мы упрямо занимаемся своим. Почему? Возможно, потому что наши отцы служили в системе правопорядка. А может быть потому, что Мэгг Диллон сильно повлиял на нас в детстве или Том Микс, Ред Ралдер или Дюк.
Чэмберс усмехнулся.
– Это не мое поколение, - сказал он.
– Для меня это был Боб Конрад в "Диком, диком западе".
– Государственный агент, всегда в костюме и никогда не улыбается, - вспомнил Гордон.
– Да. Понимаю, почему вы поступили в ФБР.
Чэмберс загоготал.
– Неужели вы и вправду думаете, что все так просто?
– Конечно нет, - признал Гордон, - но это важный фактор. Герои детства формируют наши ценности. Быть может мы не воспринимаем это сознательно, но тем не менее это так.
– Кто же был для вас таким героем?
– поинтересовался Чэмберс.
– Только не смейтесь.
– Хорошо, я обещаю.
– Зеленый Шершень.
– Зеленый Шершень?
– Вы обещали не смеяться.
– Я не смеюсь. Но... Зеленый Шершень? Но почему этот герой, из старого радиошоу?
– Полагаю, что для меня, маленького мальчика, Зеленый Шершень символизировал добродетель. Он был чистым. В нем не было места для серого, неясного. Он принимал людей либо как плохих, либо как хороших. А хороший человек не знал ситуаций, в которых позволительно быть плохим или даже чуть-чуть плохим. Компромиссов не существовало.
– Другими словами, никакой ситуационной этики, - поддакнул Чэмберс.
– Верно. Хотя, будучи маленьким мальчиком, что я мог понимать в ситуационной этике? Я знал: если ты хороший человек - ты и поступаешь хорошо, помогаешь другим людям. А ближе всех к идеалу Зеленого Шершня был мой старик.
– Который был полицейским.
– Обыкновенным патрульным в Чикаго, - подтвердил Гордон.
– И в те времена, когда многие полицейские в Чикаго были коррумпированы. Но только не мой отец. Каждый в округе знал, на чем он стоял. Люди снимали перед ним шляпы, когда он шел по улице. Он заботился о людях и пытался помочь им. Он был большим человеком и сильным, и хорошим, и казалось, нет такой вещи, с какой он не смог бы справиться. Для меня мой отец был совсем как Зеленый Шершень.
– Так вы стали полицейским, - заключил, кивнув, Чэмберс.
– Да, звучит логично.
– Он вздохнул.
– Но быть полицейским в наши дни совсем другое дело. Вы когда-нибудь жалели о своем выборе?
– Ни секунды.
– Правда?
– Правда. А вы?
– Иногда, - признался Чэмберс.
– Были времена, когда нужно было стать юристом, чтобы вступить в ФБР. Теперь это положение, конечно, изменилось, но иногда я спрашиваю себя: не лучше ли мне было стать юристом?
– И, конечно же, прокурором, - предположил Гордон.
– Конечно. Я разоблачал бы нехороших людей, а может быть, стал бы писателем.
– Писателем?
– Да. Тогда я бы писал красивые истории и всегда с хорошим концом. Романы, в которых хорошие ребята всегда побеждают. Романы, в которых не страдают невинные люди, а наш мир - лучшее место для жизни.
– Вы бы разорились, - сказал Гордон.
– Да, наверное, вы правы.
Они выехали на лужайку для пикников, хорошо укрытую от дороги небольшой рощицей.
– Это то самое место?
– спросил Чэмберс.
– Нет, мы просто остановились на пикник, - пошутил Гордон.
– Забавно.
Они выбрались из машины.
Чэмберс огляделся вокруг.
– Укромное местечко, но не похоже, что это самая безопасная лужайка на свете. Он не боится попасть в западню?
– Нет, не боится, - произнес глубокий голос из тени деревьев.
Рука Чэмберса инстинктивно рванулась к пистолету, но Гордон заранее освободил его от этой тяжелой обузы. Он настоял на своем и запер оружие в бардачке машины.
Бэтмэн вышел из тени. Чэмберс был готов увидеть необычный костюм Летучей мыши, но не был готов к такому облику. В нем было больше шести футов росту, а по комплекции он походил на Мистера Олимпия. Под костюмом был не набивочный материал, а груда твердых мускулов. И что-то еще было в этом человеке. Что-то невероятное в самом его образе. Не только в том, как он выглядел, но и как он держал себя, как двигался... Он притягивал внимание. Чэмберс медленно вытащил руку из-под пиджака, где была лишь пустая кобура.
– Здравствуйте, комиссар. А вы, должно быть, мистер Чэмберс?
Он шатнул вперед и протянул Чэмберсу руку. Рукопожатие у него было крепким.
– Разве вы не рискуете, встречаясь со мной?
– спросил агент ФБР.
– Что, если бы я вытащил пистолет и ткнул вам в лицо?
– Я бы отобрал его у вас, - сказал Бэтмэн. Он сказал это так мягко, просто и как бы между прочим, что у Чэмберса не осталось никаких сомнений, что он без труда именно так бы и сделал.
– Кроме того, - продолжил Бэтмэн, - вам нужен не я, а Спектр.
– Можете повторить эти слова, - согласился Чэмберс.
– Сейчас вы та проблема, которая меня волнует меньше всего. Вы знаете, что этот ублюдок сделал прошлым вечером?
– Да, - мягко сказал Бэтмэн, - я знаю. Вот почему я искал встречи с вами. Его необходимо остановить.
– В этом пункте наши точки зрения совпадают, - сказал Чэмберс. Кстати, как там мой свидетель?
– Мисс Моррисон в полном порядке, и ей у меня очень уютно. Вы можете не беспокоиться на ее счет. Уверяю вас, она будет присутствовать на суде, чтобы свидетельствовать против Гарсиа.