Betrayed

[o.com] kateydidnt

Через некоторое время Кэтрин нарушила тишину.

– Ты действительно поддержишь ее?

Я заколебался, обдумывая ложь, но… нет, я не буду лгать. Я медленно покачал головой и ответил.

– Я попробую сделать то, что смогу, но мы оба знаем, что изменение – это медленный процесс. Однако я больше не позволю Кортни страдать, только из-за того, что я брезглив. Что бы она ни решила, я полностью поддержу ее. Возможно, притворяясь, я смогу сделать это быстрее.

Теперь я посмел поднять взгляд на Кэтрин. Ее губы сжаты, и она вовсе не выглядит счастливой. Но она так же понимает, что это – лучшее, чего она добьется.

– Очень хорошо, Дэвид. Теперь мы можем обсудить недавнее деловое приобретение Кортни.

Я думал всего мгновение прежде, чем ответить.

–

Я думаю, что лучше будет, если мы позволим ей это принять. Кто-то был очень щедр к ней и кто я такой, чтобы разрушать ту дружбу, что она сама создала? Если потом с этим будут проблемы, то мы просто можем отменить свое решение, пока она не достигла совершеннолетия.

Маленькая улыбка появилась на ее лице, и я понял, что только что прошел ее испытание – буду ли я действительно помогать или нет.

Теперь остался только один вопрос – как убедить Кортни, что я искренен, не имея возможности ответить на ее вопросы о причине моего изменения. Я прекрасно мог бы играть роль отца-маггла, но труднее всего убедить одного человека – мою собственную дочь.

Глава 16. Рассказ Героя.

Прошло две недели после того, как Кортни послала письмо Гарри с просьбой совета. Поскольку до конца четверти осталось всего 4 недели, она была очень занята школьными занятиями. Она отчаянно собирала все, что успела узнать о Гарри на пергамент, хотя у неё всё ещё не было информации его пятом курсе и времени, проведённом в тюрьме. Неделю назад она получила письмо от родителей, где говорилось об их согласии позволить ей иметь свою долю в УУУ. Их ответ ее успокоил и воодушевил тем, что её отец согласился. Он написал ей письмо отдельно, в котором он просто рассказал ей, что происходило с ним. Она ответила ему, сообщив о школьных занятиях. Она даже объяснила ему, что такое квиддич. Она не знала, как он это воспримет, но больше ей нечего было написать. Во всяком случае, она была заинтересована этими неожиданными изменениями в ее отце. Письмо было написано так, если бы они вели непрерывную связь между собой все это время. Она была так удивлена, что она пошла к профессору Блэку (он был единственным преподавателем, видевшим её отца) и поговорила с ним об этом. Он просто посоветовал ей следовать советам отца, поскольку казалось, что ее отец пробовал стать тем отцом, в котором нуждалась Кортни.

Несмотря на то, что была все еще удивлена, она решила дать отцу шанс показать что он действительно имел в виду под своей переменой. Тем же утром она отослала письмо к нему, говоря о том, что простила его и благодарна за попытку.

Идя на Зелья, она размышляла над странным поведением профессора. С той ночи, когда её наказали, он, казалось, наблюдал за ней. Честно говоря, это пугало. В классе он редко спрашивал ее устно, но практически каждый заметил, что он постоянно на неё смотрел. В результате, это делал и весь класс. Ещё хуже было то, что она плохо справлялась с зельями. Одним словом, она начинала ненавидеть Зелья.

Пережив этот урок, она с удовольствием оставила подземелья и вошла в Большой Зал на обед раньше многих своих одноклассников. Она ела быстро и сумела избежать толкучки. Она знала, что Анжела хотела поговорить с ней, и наверняка снова о Снейпе. Однако, она не была в настроении для зажигательной речи Анжелы. В комнате отдыха она, расслабленная камином, открыла книгу, чтобы просмотреть домашнюю работу по Чарам. Крик совы оторвал ее, и, посмотрев наверх, она увидела Рекса. Довольная Кэтрин подпрыгнула и схватила пакет, прикрепленный к его лапке. Она удивилась тому, что это был именно пакет. Она собиралась открыть его, когда она услышала голоса снаружи. Посмотрев на часы, она поняла, что у неё оставалось около десяти минут для того, чтобы добраться до класса Чар.

Быстро прибежав в спальню, она села на свою кровать и открыла пакет. Наверху было множество свернутых листов пергамента. Она вынула их и начала читать, а коробку отложила в сторону.

«Дорогая Кортни,

Ты оказала мне честь, решив доверить свои сомнения по поводу отца. То, что ты чувствуешь мне понятно. Однако опасаюсь, что я не самый подходящий человек для того, чтобы просить у меня помощи в этой ситуации. Тем не менее, я надеюсь, что все решится. Только помни, что твой отец любит тебя.

Я также приношу извинения за то, что так долго не писал ответ на твоё письмо, ведь написать его было довольно сложно. Пожалуй, я рассказал тебе всё о том, что случилось и я не хочу вспоминать об этом без крайней на то необходимости.

Лето после моего четвертого курса было, наверно, самое худшее. Мои родственники, все еще обвиняя меня за шутку, которую Фред и Джордж сыграли над Дадли, были настроены сделать мое пребывание в этом доме невыносимым. Меня кормили один раз в день, а остальную часть дня они хотели, чтобы я выполнял их задания. Иногда Дурсли давали мне работу только для того, чтобы хоть как-то занять моё свободное время. Как я думаю, я был вынужден рассортировать все книги в библиотеке Дяди Вернона по меньшей мере четыре раза: в алфавитном порядке по авторам, по названиям, в по году публикации, и согласно десятичной системе Dewey*. Многое из того, что они заставляли меня делать было просто ужасно. В принципе, я не возражал против такого обращения, но это действовало мне на нервы. Худшей была работа на улице, поскольку это было очень изнурительно, особенно с того момента, как я начал питаться один раз в день. Я уже сказал, что это было не самое моё лучшее лето.

Было ещё хуже оттого, что Волдеморт снова стал активен. Министерство не замечало его атак, поскольку он не совершал их на публике. Он нападал на тех, кто был связан с Дамблдором, и Министерство расценивало это так, будто тот становился паникёром. Однако, благодаря моему шраму, я видел многое, что делал Волдеморт тем летом. Это было ужасно, Кортни, и я не буду описывать то, что видел. Чем больше становилась его мощь, тем крепче становилась связь между мной и Волдемортом. Я полагаю, это было из-за того что, во-первых, он отдал часть своей собственной силы мне, когда мне был всего один год; во-вторых, он использовал мою кровь, чтобы вернуть себе тело. Единственная хорошая вещь была в том, что он не осознавал этой связи и не мог наблюдать за мной так, как это делал я. Я подозреваю, что эта связь позволяла только мне чувствовать его. Так как я это делал непреднамеренно, то это не давало Волдеморту почувствовать меня. И так как он специально напал на меня, когда мне был один год (и таким образом, в какой-то степени неосознанно передал свою силу) и силой взял мою кровь, то он легко (если не сознательно) пошёл на эту связь и в этом случае его разум не был блокирован.

Я был измотан к концу лета и физически и духовно. Мои видения не были постоянно по одной и той же теме, поэтому я не знал всего, что происходило. Я понимал, что он планировал что-то большое, но не знал детали.

В октябре моего пятого учебного года, Волдеморт напал на Министерство Магии в Лондоне. Министерство больше не могло отрицать его возвращение и пошло на крайние меры. Любой маг, попавший под подозрение в Темных делах, был арестован и допрошен. Все же из-за их некомпетентности они не могли поймать настоящих Пожирателей, хотя наконец-то было разглашено, что многие влиятельные люди в Министерстве были Пожирателями Смерти, такие как Малфой и Макнейр.

Недостаток сна плохо сказывался на успехах в школе (я обнаружил, что зелье для сна без сновидений не помогало мне избавиться от видений, в конечном итоге я попадал в то же место, где в данный момент был Волдеморт) и на моей способности концентрироваться. Если бы в том году проводился квиддич то, вполне вероятно, меня бы выгнали из команды.

Однако я как-то сумел закончить четверть без плохих отметок. Мои видения с Волдемортом становились слишком частыми. Тем не менее, я помнил не всё. Забывались детали, слова, имена и важные факты. Возможно, я бы запоминал лучше, если бы знал, что именно планировал Волдеморт. К сожалению, у меня была практически идеальная память на места.