Betrayed
Шрифт:
– Доктор Барнс, я – Полина Гренджер.
Он пожал протянутую руку и пристально посмотрел на нее, заметив:
– Вы совершенно не похожи на свою сестру.
Полина подняла бровь:
– Вы знаете Гермиону?
Дэвид молча кивнул и оглядел комнату. К его удивлению здесь была и Меган Уизли. Он вспомнил, что рассказал Дамблдор.
– Дэвид, как поживаете? – задав вопрос, она отвлекла Дэвида от воспоминаний.
– Спасибо, уже лучше. А вы как? – Он только сейчас осознал, что Меган видела, как умерла Кэтрин.
Та слабо улыбнулась.
Затем Дэвид взглянул на Полину, которая села и жестом пригласила его начать.
– Предполагаю, что собравшиеся здесь заинтересованы в партнерских отношениях маггловского и волшебного миров, или хотя бы в их статусе по отношению к вашим друзьям или родственникам-волшебникам.
Последовали короткие кивки.
– Мое имя – Дэвид Барнс, и моя дочь в этом году поступила в Хогвартс. Несколько дней назад моя жена-маггла погибла в Хогвартсе в результате несчастного случая. И Министерство Магии имело наглость, даже не спросив моего согласия, забрать мою одиннадцатилетнюю дочь, все еще горюющую по матери для дачи свидетельских показаний в суде.
Еле слышное бормотание прокатилось по залу.
– Вы говорите о суде над Хогвартсом? – спросил один человек. – Том самом, на котором судили за разглашение секретной информации?
Дэвид кивнул:
– Да. Когда я отправился в Министерство, мне сказали, что, так как я маггл, у меня нет прав. Это заставило меня осознать необходимость некоторых изменений.
– Что вы предлагаете в таком случае? – пренебрежительно спросила женщина, – Мы много лет пытаемся заставить нас слушать.
Полина подтвердила:
– Это возможно только, когда кто-то из волшебников предложит изменения.
– Именно это я и собираюсь сделать, – ровным голосом сказал Дэвид, – Я – волшебник, восемнадцать лет живший вне волшебного мира. Я отвернулся от них и не возвращался, до тех пор, пока моя дочь не стала учиться в Хогвартсе.
– Я сомневался, что волшебники будут слушать человека, который отверг свое наследство почти на два десятилетия, – заметила Полина, – я знаю, у вас хорошие намерения, но…
Дэвид поднял руку:
– Я не был бы здесь, не будь у меня способа справиться с этим. Вы можете сказать, какие, как вы считаете, необходимы изменения и почему. А я подумаю, как их осуществить их.
– Как? – спросил один пожилой человек.
Дэвид вынул волшебную палочку и взмахнул ей над собой:
– Я – существо и конец закона волшебного мира, не только для Соединенного Королевство, но всего мира. Я – Гарри Поттер.
Полина, балансировавшая на задних ножках стула, упала навзничь. Она слышала об этом человеке, но когда бы ни расспрашивала о нем сестру, та сразу же прекращала разговор. Другие в комнате также показали, что знают, кто он. Однако, было очевидно, что некоторые не понимают всей подоплеки произошедшего.
– Из-за моих действий в прошлой войне, я награжден знаком отличия, известным как Посох Мерлина. Я наивысшая инстанция всех волшебников и ведьм. То что я говорю – закон. Точка.
– И что c того? Как вы предполагаете навязать свои законы? – спросил один человек.
Гарри усмехнулся:
– Это не просто титул, это дарование магической силы. Любой, кто принесет клятву, будь то Министр Магии или любой другой чиновник, или Авроры, то будет выполнять мои приказы. Отказ разрушит их клятвы по поддержанию закона. Сила Посоха Мерлина гарантирует, что мое распоряжение будет исполнено. Так какие изменения вы считаете необходимыми?
***
Встреча заняла много времени, к тому же к концу появился премьер-министр, и они с Дэвидом разошлись позже, больше часа проговорив наедине. У Дэвида оказалось много записей c предложениями. Некоторые пока неосуществимые, но другие – более реальные были достаточно хороши, чтобы начать работу в ожидании необходимых результатов. Он надеялся, что и встреча с Дамблдором будет такой же продуктивной.
Тем не менее, когда он вновь вошел в кабинет Дамблдора, там находился и Перси Уизли. Увидев Дэвида, тот опустил глаза, выглядя при этом он довольно комично. Дэвид поднял бровь.
– Юристы опротестовывают арест Малфоя без обвинения и содержание его под стражей без возможности выйти под залог, и еще множество других обвинений.
Дэвид моргнул. Он совершенно забыл о Драко Малфое. Коротко кивнул и сказал:
– Я завтра приду и дам письменные показания.
Дамблдор вытащил свиток и протянул Дэвиду. Там оказалось сжатое резюме об отношениях между волшебниками и магглами в Соединенном Королевстве – большую часть он уже знал, но было также несколько относящихся к делу моментов, которые Альбус включил в качестве причин и мотивов для определенных действий – то, что никогда не объясняли магглам. Список имен включал нескольких утренних собеседников Дэвида.
– Сегодня я встречался с Комитетом по сотрудничеству и премьер-министром Великобритании, – сказал Дэвид, – Они предложили мне несколько идей, это также поможет. А теперь объясните мне, что за прошедшее время было сделано для изменения юридической системы.
После долгого разговора и еще большего количества заметок Гарри задал наиболее подходящий сейчас вопрос:
– Во имя Мерлина, скажите мне, почему идея спрятать правду обо мне, о случившимся показалась хорошей?
Все молчали довольно долго, но Дэвид не собирался облегчать им жизнь, прерывая молчание. В конце концов Перси побеждено выдавил:
– Так было проще.
Дэвид проницательно посмотрел на него и затем на Дамблдора, ожидая ответа Директора.
– Как я уже раньше сказал Кортни – мы, волшебники, очень эгоистичны. Несмотря на возможности, способные поразить любого маггла, мы намного более узколобы. Возможно, раньше, когда мы боролись за выживание, это было приемлемо. Но теперь, когда этих проблем больше нет, и все же наше поведение не поменялось. В волшебном мире изменения происходят медленно, возможно, как результат нашего долголетия и вековых традиций.