Бейкер-стрит на Петроградской
Шрифт:
Вернувшись из экспедиции в Ленинград, я открыл гараж и вывел на свежий воздух свою «Волгу», которая год простояла взаперти, ожидая хозяина.
Сел за руль и тут же — после «Жигулей» — почувствовал разницу. Жал на газ — моя старушка не ехала, жал на тормоза — она не останавливалась.
Вскоре я ее продал какому-то немцу из Средней Азии и купил «тройку-жигули», которым верен по сию пору, меняя их на новые модели через каждые шесть лет.
А «Гонщики» «катились» по стране. Состоялись премьеры в Москве,
«Гонщиками» открывались праздники, декады и недели кино. И «Гонщиками» же закрывалась первая страница моей кинобиографии. Теперь я был при усах, пересел на новую машину и киноведы обратили на меня свое внимание.
Их вердикт был суров: ГОТОВ К ВЫПОЛНЕНИЮ ЛЮБОГО ЗАДАНИЯ.
А некоторые высказывались еще жестче: РЕЖИССЕР — ЧЕГО ИЗВОЛИТЕ...
Они считали, что своими последними фильмами я предал «Кузяева» и струсил перед погромщиками из «Огонька».
Чтобы закончить сюжет с критиками, приведу письмо, которое было написано мною критику N в один из трудных моментов моей жизни.
«...пишу потому, что нахожусь в неуверенном, кризисном состоянии, несмотря на вполне благополучную службу на „Ленфильме“. Никто — ни коллеги, ни зрители, ни друзья — не убеждают меня в том, что они понимают меня. Поза „непонятого гения", я думаю, мне не грозит. Слишком много просчетов я вижу в своих фильмах. Но в главном? Работаю на вечность? Ерунда! Потому что условия проката фильма требуют его злободневного звучания. Значит, чего-то не понимаю, не реализую? Было два проходных фидьма — как результат апатии и неудач с зарубленными сценариями. <...> Говорят: неужели ты всерьез думаешь, что сделал что-то серьезное?
Ну, думаю.
Я не ищу славы, комплиментов, но понимания.
Не ищу вашей защиты, но анализа.
Что-то не договариваю? не дотягиваю?
Но что?
Может быть, слаб творческий голос, может, он „сел" в тягостях съемочной площадки, охрип, не слышен?..»
Моим адресатом был критик Виктор Демин.
Конечно, был выбор — можно было в то время согласиться с поправками начальства, а начальство любило соавторствовать, уехать на студию, поработать над фильмом, получив дополнительное время, сделать то, что хотелось, и в конце концов выпустить фильм на экран. А можно было упереться рогом, ни с чем не соглашаться, конфликтовать, давать интервью иностранным журналистам, короче, как теперь говорят — «пиарить». Конечно, что-то сладостное было в этой схватке с властью, зная при этом, что никто не был вправе отстранить режиссера от его детища, сколько бы оно ни лежало на «полке».
Не то что нынешнее «продюсерское» время, когда режиссеров меняют по любой прихоти.
Скажу только, что я никогда «не шил из материала заказчика»...
Я уже говорил о том, что, режиссеры делятся на «архитекторов» и «садовников».
Режиссеры еще делятся на «лириков» и «рассказчиков».
Подобно поэту, режиссер-«лирик» делится с нами своим внутренним миром, «заголяется», как говорил Достоевский. Ему не свойственно снимать фильм по чужому сценарию. Он его пишет сам, привлекая иной раз в помощь литераторов-профессионалов. Но в основе его фильмов — только он сам, его внутренний мир, который он без стеснения демонстрирует.
Таковы Феллини, Тарковский, Бергман... Таковыми нужно родиться, это дар Божий или мука мученическая.
Никакие имитации, подражания, подделки, никакие стилизации «под Тарковского», например, не убедят нас в том, что перед нами «лирик». Будет лишь пустота!
И есть режиссеры-«рассказчики»... Их большинство. Среди них можно назвать славные имена: Фрэнк Капра, Альфред Хичкок, Френсис Форд Коппола, Сергей Бондарчук,
Фред Циннеман, Джон Форд, Джозеф Лоузи, Мартин Скорсезе, Иван Пырьев...
Все они искали для себя достойные истории, чтобы рассказать их миру.
Ведь на самом деле, что такое режиссура? Это умение увлекательно рассказать анекдот.
Я не лирик. Мне неловко рассказывать людям о сокровенном. Я стесняюсь. Не могу и не умею «заголяться», а также нет у меня никакой уверенности в том, что мой внутренний мир уникален и стоит того, чтобы сотни тысяч людей вникали в его подробности.
Я, как и все режиссеры-«рассказчики», ищу истории, которые будут интересны людям.
«Кузяев» был последним «рейсом», который уходил еще в «оттепельные» времена. Судить о наступившем «ледниковом периоде» в кино можно хотя бы по судьбе «Целины». Я не случайно упоминаю время от времени о моих поисках новых тем, сюжетов. Вот и теперь после «Гонщиков» стал раскладываться очередной пасьянс.
1. Сценарий Семена Лунгина «Розыгрыш» был предложен объединением «Юность» на «Мосфильме». Мы долго работали с автором, но для меня, ленфильмовца, это была незнакомая среда. Позже этот фильм поставил Владимир Меньшов.
2. «Автоэкспорт» предлагал снять второй фильм о ралли. Теперь по Африке. Отказался.
3. Сценарий В. Валуцкого по повести В. Каверина «Перед зеркалом». Не принят студией.
4. Сценарий ленинградского писателя С. Воронина «Василиса» — о сельской библиотекарше. Хорошая история, но с Ворониным я уже намучился на «Бережках» — отказался.
5. Сценарий Э. Тополя «Божий дар». Дело ограничилось заявкой.
И вот однажды меня вызывают в дирекцию студии.
— Английским языком владеете?
— Учил...
— Говорить сможете?
— В магазине — да, а вот лекцию прочитать не смогу.
— Нагибин тоже еле-еле... — сказал кто-то из начальства.
Я насторожился при имени известного писателя.
— Скандинавию любите?
— У меня жена эстонка, — ляпнул я.
Теперь уже они насторожились.
— Но она свободно говорит по-английски, — попытался выкрутиться я.
— Свободно? Где практиковалась?
— Окончила Ленинградский университет имени Андрея Александровича Жданова.