Без чайных церемоний
Шрифт:
В этот момент в сторожке погас свет. Все окна, как от взрыва, вылетели в один момент. В отблесках горящих дров в камине Лика заметила, как комната наполнилась людьми в черных комбинезонах, а потом чья-то сильная рука прижала ее к полу. Раздалось несколько выстрелов, потянуло едким запахом пороха, и Лика вдруг провалилась в глубокий колодец темноты…
5
Голоса звучали приглушенно, как сквозь вату.
– Да все с ней в порядке!
– А может, ее
– На ней ни царапинки. Просто сознание потеряла. Перепугалась.
– Нашатырь ей дай понюхать.
Услышав про нашатырь, Лика встрепенулась и открыла глаза.
– Не надо нашатырь. Я и так живая, – пробормотала она, приподнимаясь с пола. Голова стала тяжелой, чугунной. – Все в порядке?
– Относительно, – сказал Володя Седов, протягивая ей руку.
Лика поднялась на ноги и огляделась. В углу, на стуле, с руками, скованными наручниками, сидел Артем. На полу лежало тело, накрытое простыней, возле которого в истерике билась Маша, сдерживаемая парнем в черном комбинезоне.
– Слава? – устало спросила Лика.
Седов пояснил:
– Он выхватил пистолет у Артема и стал стрелять…
Нащупав в кармане диктофон – тут ее малютка, не выскользнул – Лика протянула его Седову:
– Вот, возьми. Я записала все, что Кулаков рассказывал.
Следователь ее похвалил, а потом взял под руку и подвел к симпатичному молодому парню.
– Знакомься, это Паша, наш оперативник. Можешь сказать ему спасибо. Он подарил нам второй день рождения.
– Спасибо!
Паша залился краской и махнул рукой:
– Да ладно тебе, Володя. Главное, что все хорошо закончилось. Но ты – не стану отрицать – заставил меня поволноваться.
– А почему? – поинтересовалась Лика.
…Весь вечер Пашу преследовал образ Тани Добротворской. Он пытался смотреть новости, прикидывал планы на завтра, и каждый раз ловил себя на мысли о том, что снова и снова вспоминает ее бархатистые карие глаза, подтянутую фигурку, но самое главное – ее улыбку, такую искреннюю, солнечную, что просто душа радуется. Она немного успела рассказать о себе. Сказала, что работает инструктором аэробики в «Мире спорта», одна воспитывает двоих детишек.
Он уже тогда начал ревновать:
– А чего это ты с Артемом приехала? Встречаешься с ним?
Таня рассмеялась:
– Знал бы ты, чего мне стоило его уломать взять меня с собой. И теперь я уже об этом жалею… А встречается, точнее встречался, Артемка с моей подругой. Это святое, как ты понимаешь. Мы просто знакомы с ним сто лет.
У Паши отлегло от сердца, но ненадолго. Не может, наверное, такая замечательная девушка скучать в одиночестве. Да и старше она его лет на пять-шесть.
«Не судьба», – решил он тогда.
И днем, когда дел было по горло, он действительно так и считал. Ну записал телефончик на всякий случай. Мало ли что уточнить придется. И выбросил
А вот вечером – просто наваждение. Глаза, смешная короткая стрижка, улыбка. Стройные ножки, приятный голос, и снова улыбка. Дружелюбие, тугие грудки – без лифчика, между прочим! – под плотным свитером, и опять улыбка.
– Нет, так я точно рехнусь, – пододвигая к себе телефон, пробормотал Паша. – Я ей просто позвоню. Приглашу куда-нибудь. Пошлет так пошлет. Зато понятно будет, что тут мне ловить нечего…
От приглашения в кафе Таня отказалась.
– Я детей только что спать уложила. Сам подумай: вдруг они проснутся, а мамы нет рядом. Ты лучше сам приезжай. Как раз еду на завтра готовлю, могу ужином покормить. И в кафе ходить не надо, – по-дружески тепло сказала она.
Паша помчался к ней, как сумасшедший. И едва вошел в ее квартиру, небольшую, но такую уютную, с разбросанными по полу детскими игрушками и огромной, прямо-таки наглой какой-то пальмой, сразу понял: никуда он отсюда не уйдет.
Но пришлось, и намного быстрее, чем он рассчитывал…
Татьяна положила Паше на тарелку огромный кусок мяса под майонезом с картошкой – пахло одуряюще, аж под ложечкой засосало, хотя он вроде недавно консерву завалил, улыбнулась и сказала:
– У меня сегодня просто какой-то день открытых дверей. Следователь только что звонил. Ну тот, который с тобой был в квартире гадалки.
– Седов, – прожевав кусок сочной свинины, подсказал Паша.
– Да, точно, он самый. Он еще меня допрашивал после смерти Виктора.
– И чего хотел?
– Сначала… – Танюша наморщила хорошенький лобик, – ему вроде понадобилась Маша Петрова. Но потом я ему сказала, что она сотовый наверняка отключила, так как они со Славиком Кулаковым к нему домой поехали. Тогда он спросил его адрес.
«Кулаков, Кулаков, – размышлял Паша, расправляясь с мясом. – Ну да, амбал такой, инструктор из тренажерки, помню, допрашивал… То есть сначала Седов его сам допросил, а ко мне он уже потом попал, когда что-то уточнить понадобилось. Да, лучше бы мне Танечка понадобилась тогда, это насколько раньше мы могли бы познакомиться… Но зачем ему Маша и этот Кулаков? Он же мне ничего не говорил…»
Они закончили ужинать, потом Паша, решив сразу зарекомендовать себя с положительной стороны, перемыл всю посуду, и Танюша принесла большой альбом с фотографиями, которые они долго рассматривали.
Но чувство беспокойства, возникшее за ужином, не исчезало.
Паша набрал номер Седова.
«Абонент отключен или находится вне зоны действия сети», – равнодушно отозвался металлический женский голос.
Прошло полчаса. То же действие, тот же ответ.
– Боюсь, мне надо идти, – сказал Паша, раздумывая, можно ли чмокнуть Таню в милую бархатистую щечку. – Но если ты не против, я зайду… Завтра зайду. Договорились?