Без чести
Шрифт:
Но десятник не выглядел недовольным. Напротив. Он радостно улыбался, словно полностью довольный жизнью человек. Да мне и самому понравился поединок. Это было очень и очень круто!
– Боярин! – отвлёк меня голос со стороны дома. Обернувшись, я увидел Вторушу. – Там к тебе какой-то Иванов рвётся. Да не один, а с двумя воинами. Я ему говорю, чтобы один шёл, а он ругается. Всё требует тебя и требует. Гнать?
– Требует, говоришь? – кровожадно улыбнулся я. В крови бурлил адреналин, и очень хотелось с кем-нибудь подраться. Всерьёз. А тут такой хороший
– Ага, – кивнул Вторуша и убежал.
– Бить будешь, боярин? – усмехнувшись, спросил меня Михалёв.
– Что, так заметно? – удивился я.
– Ага. Да мне и самому кого-нибудь отлупить хочется! Мне меч взять?
– Не надо. Этот Иванов теперь мой боярский сын. А кто же сыновей мечом учит? Для этого палка есть! – я подбросил в руке тренировочный меч. И рассмеялся. А десятник поддержал. Вот таких, ржущих, нас и увидел вышедший из-за угла боярин.
Что можно сказать про Иванова? Седой, крепкий. Возраст под полтинник или чуть старше. Одет со вкусом. Даже, я бы сказал, стильно. И видно, что очень этим гордится. Во взгляде смешиваются превосходство, злость и брезгливость.
Два воина, что пришли с ним, помладше. Лет тридцати пяти – сорока. Расположились слева и справа от своего боярина. Но на полшага сзади. Смотрят так, словно нас с Михалёвым вообще за людей не считают. Одеты тоже как на парад.
Вообще, их всех троих буквально распирало от чувства собственного достоинства. А увидев нас с десятником, раздулись ещё сильнее.
Ну да, контраст тот ещё. Мы ведь после тренировки. Раскрасневшиеся, потные. Ещё и ржём стоим. И тут эти три павлина.
Остановились они шагов за пять до нас. Так же как и шли: Иванов чуть впереди. Его воины на полшага позади. Как по линейке.
Стоят, разглядывают нас, словно диковинку какую. Понторезы!
– Здрав будь, сын боярский! – выделил я голосом его новый титул и усмехнулся. – Пришёл клятву давать? Похвально. Даже посылать за тобой не пришлось.
Я осознанно решил вывести его из себя. Это как с пластырем засохшим: лучше сразу сорвать, чем постепенно. Раз уж подкинула княгиня проблему, то надо её решать. Да и подраться действительно хотелось. Даже не знаю, что на меня нашло…
– Что? – прошипел Иванов, осознав мои слова. – Никакую клятву я тебе, щенок, приносить не буду! Кто ты вообще такой, чтобы так со мной разговаривать? Не знаю, как ты добился такого унижения для меня, но не бывать такому!
– Я. Твой. Боярин, – выделив каждое слово, процедил я. И понял, что и в самом деле начал заводиться. Вся весёлость ушла. – Я тот, кто теперь будет расхлёбывать дерьмо после того, как ты снова напортачишь. А судя по тому, что я знаю, ты обязательно облажаешься! Так что давай, клянись и вали отсюда, пока я не осерчал.
– Что?! – заорал Иванов и аж покраснел от гнева. А затем схватился правой рукой за рукоять меча. Но вытащить из ножен не успел.
«Ускорение» я на себя накинул сразу же, как только увидел эту троицу и понял, что без драки точно не обойтись. И не для того, чтобы их поубивать, а как раз наоборот, чтобы обезвредить и желательно – не особо покалечив при этом.
Поэтому сейчас я буквально мгновенно оказался рядом с боярином и ударил своим тренировочным мечом по кисти его руки. Ударил сильно. Он аж зашипел и, отдёрнув руку от меча, затряс ею в воздухе.
Зато зашевелился тот воин, что стоял слева от него. Он тоже схватился за меч. И тоже не успел вытащить. Но с ним я миндальничать не стал. Ударил три раза. Первый раз так же, по кисти. Второй под колено. И третий, завершающий, по затылку.
Деревянный меч в моих руках аж загудел после касания с его головой. А воин рухнул лицом вперёд и замер.
Блин, как бы не убил дурака!
А вот третий гость удивил. Он не стал хвататься за меч, а активировал огненную «Кольчугу», став похожим на оживший костёр.
Но сделать ничего не успел ни он, ни я. В спину Стихийнику, хорошо разбежавшись, врезался Вторуша. Да так сильно, что огневика словно грузовик сбил, и он полетел вперёд. На Михалёва, который тоже не стоял без дела.
Десятник чуть сместился в сторону, перехватил учебный меч обеими руками и, словно всю жизнь в бейсбол играл, долбанул вражину по лбу.
Деревянный меч, даже укреплённый, такого издевательства не выдержал и после удара разлетелся щепой во все стороны. А Стихийник перекувырнулся в воздухе, рухнул на живот и тоже затих. Тут же пропала и его «Кольчуга».
Иванов после мгновенной расправы над своими людьми на секунду растерялся. Но быстро пришёл в себя и снова схватился за меч. И в этот раз я препятствовать не стал. Дождался, пока он его извлечёт, встанет в стойку и, только тогда ускорившись, снова ударил его по кисти. И ударил сильнее, из-за чего новоиспечённый боярский сын непроизвольно разжал ладонь и выпустил рукоять.
Долететь мечу до земли я не дал. Перехватил в воздухе левой рукой, наклонил параллельно земле и приставил остриё к горлу Иванова.
– Знаешь, – негромко и почти без злости заговорил я, – мне, по большому счёту, на тебя плевать. Такой боярский сын, как ты, думаю, вообще никому не нужен. Но раз уж княгиня зачем-то отдала тебя в мой род, то пришлось соглашаться. Хотя мне советовали тебя прибить и поставить во главе рода Ивановых твоего сына. Как более вменяемого. И вот сейчас я склоняюсь к мысли, чтобы так и сделать.
– Я поклянусь… – чуть слышно произнёс Иванов.
– Что?
– Я поклянусь! – почти прокричал он.
– Хорошо, – немного подумав, кивнул я. – Поклянёшься на днях, вместе со всеми моими людьми. Найди Сильнова, уточни у него, когда именно. И имей в виду, это твой последний шанс. Я не княгиня, терпеть твои выходки не буду.
– Молодец Маркус! Так с ним и надо! – неожиданно раздался весёлый голос от дома. Обернувшись, я увидел на крыльце заднего выхода боярина Соболя. – А насчёт того, зачем Саблеслава тебе его подарила, можешь спросить сам. Она тебя видеть хочет…