Без чувств
Шрифт:
При Янке вела себя невозмутимо. Готовила тосты. Болтала без умолку. Когда спустился Мир — даже бровью не повела. И вовсе не расстроилась, когда он категорически отказался присоединиться к нам за завтраком.
Зато потом, оставшись наедине с собой, я только и делала, что прокручивала в голове все озвученные им слова. На максимум — касания и ласки. При каждом воспоминании грудь мучительно тянула, а внизу живота бушевало пламя.
Можно было пожаловаться Олегу Вячеславовичу на сына. Тот бы включился и поставил Ратмира на место. Вот только
— Понял.
Любовник моей мамы смотрит на наручные часы и заметно ускоряется. Время вышло — теперь пора возвращаться в семью. И так каждый раз вот уже на протяжении четырех лет.
— Я уехал, — произносит Авдеев и, склонившись над мамой, коротко целует её в щёку. — До встречи, Ксюш.
После недолгой возни, во время которой я опускаю глаза в пол, входная дверь хлопает. Мама вернулась. Она полностью в моем распоряжении. И судя по светящемуся лицу, тоже соскучилась и рада видеть.
— Я тебе такие крутые шмотки купила, Даш! Обалдеешь!
Скинув ботинки в прихожей, и бросив на вешалку пальто, мама закатывает один из громоздких чемоданов в гостиную и принимается открывать молнию.
Если раньше, после долгих ограничений и нищеты, всё это было в диковинку, то сейчас — нет. Привычно и обыденно.
Я вспоминаю слова Ратмира, сказанные не в пылу ссоры, а вполне осознанно, и понимаю, что они невольно задели за живое. Неправильность ситуации зашкаливает.
— Ну же! Открывай!
Внутри коробки лежит сумка с изящной цепочкой и золотистой магнитной застёжкой с инициалами LV. Дорогая вещь. Я знаю примерные ценники.
— Спасибо, мам.
— Это ещё не всё!
Чемодан доверху наполнен многочисленными покупками. Там и новые джинсы, и кожаная куртка, и футболки, и аксессуары, и косметика. Приходится перемерить всю одежду и продефилировать по гостиной, крутясь во все стороны и изображая восторг.
После вручения подарков мама хвастается и своими приобретениями. Она у меня стройная и красивая. Всегда была, а сейчас — особенно. С появлением дяди Олега стала выглядеть только лучше, когда смогла позволить себе высыпаться, качественно питаться и посещать салоны красоты.
— Мам, как думаешь, у вас с Авдеевым надолго? — неожиданно выпаливаю давно интересующий меня вопрос.
С радостного лица тут же спадают все положительные эмоции. Тело напрягается. Тухнет озорной блестящий взгляд. Мне хочется прикусить язык, но уже поздно что-либо менять.
Эту тему мы никогда всерьез не обсуждали, но не потому, что обходили острые углы, а потому что наши отношения нельзя было назвать откровенно-близкими.
Я – случайный и нежеланный ребёнок, которого зачали по ошибке. О беременности мама узнала слишком поздно, чтобы делать аборт. От предполагаемого отца и след простыл, а других вариантов, кроме как рожать, но оставить меня на попечение бабушки до лучших времен, больше и не было.
Мать училась и работала в другом городе. Приезжала редко,
После того как бабушка умерла восемь лет назад, мы наконец-то стали жить вместе. Моментами сложно. Долго притираясь. Местами раздражая друг друга и заново знакомясь. Но в чем я никогда не сомневалась, несмотря на ранние детские обиды, так это в том, что мама меня любила и искреннее желала лучшего.
— Если ты волнуешься об учёбе — не стоит. Олег дал слово, что при любом раскладе оплатит твое обучение до четвёртого курса.
Я нервно кусаю губы. Вот уж чего не ожидала, так это того, что мама озаботится моим будущим наперёд.
— А какой может быть ещё расклад?
Хрупкие плечи резко дёргаются вверх и вниз. Я начинаю сильно жалеть о затронутой теме, хотя хочется поинтересоваться многим. Неужели маму всё устраивает? Ничего ли не хочется поменять? И сложно ли знать о том, что для любимого мужчины она будет на каком угодно месте, но никогда не на первом?
— Я не дура, Даш. Раскладов с женатым мужчиной может быть масса — и все они плохие. Например, рано или поздно случится так, что я надоем Олегу, хотя в текущий момент у нас всё супер.
Губы кривятся в неестественной улыбке. Мое сердце сжимается. У нас в семье не приветствуется тесный тактильный контакт, но сейчас хочется поддаться порыву, подойти и крепко обнять.
— А он тебе может надоесть?
Заговаривая о перспективах, я отдаю себе отчёт в том, что лезу слишком глубоко. Мне неизвестно, о чем думает мама, но правда, хочется узнать. Возможно, впервые.
— Даш, я не пойму, к чему ты клонишь. Нам плохо живётся? — в голосе тут же прорезаются стальные нотки. — Вспомни, пожалуйста, как вся моя зарплата уходила на аренду, а на еду едва ли хватало. И шоколад мы ели по праздникам, не говоря уже о чем-то большем.
Поток сложных эпизодов из прошлого сыплется тяжелым многотонным грузом. Конечно же, я ничего этого не забыла. Когда мать работала на двух работах, я была предоставлена себе, но от души старалась помогать убираться и готовить, чтобы хоть как-то облегчить ситуацию.
— Дело ведь не только в деньгах, Даш…
Мама встает с дивана и начинает мельтешить перед глазами, расхаживая из угла в угол.
— Думаешь, я робот? Не хочу внимания и заботы на постоянной основе? Думаешь, мне легко знать, что Олег сразу после того, как выпрыгнул из койки со мной, поедет к семье и поимеет жену?
Я в курсе, для чего берут любовниц в деловые поездки. И для чего их в целом заводят. Но визуализировать и представлять — не имею ни малейшего желания.
О браке Олега Вячеславовича я знаю мало. Он женился в студенческие времена на сокурснице Ольге, когда та забеременела на последнем годе обучения Ратмиром. Обычная история, каких море.
— Просто когда искреннее любишь человека — сильно и до дрожи, ты закрываешь глаза на все моральные принципы. Возможно, когда подрастёшь, то поймешь меня.