Без гробовой доски

В коридоре университета встревоженно гудела толпа. Студенты метались между большими электронными экранами, стремясь узнать, на каком покажут результаты их группы.

И старшие и младшие курсы поголовно охватил легкий психоз. Многие даже не выпустили из рук папок с эскизами, тетрадей, блокнотов и прочих шелестящих вещей. Критерии отбора никому из нас не сообщались, во избежание подтасовки результатов, потому каждый строил теорию, старательно сочиняя согласно своим фантазиям в последнем тесте небылицы.

Я

не верила, что какой-то плановый ежегодный тест на что-то повлияет, но даже мои руки сейчас тряслись, сжимая лямки рюкзака. Сегодня очень важный день — день, когда сбудутся чьи-то мечты побывать далеко снаружи Города, поглазеть на вампиров не по телевизору, а если повезет, то и увидеть живого мертвеца. Лично я всегда мечтала увидеть именно покойника, а не зарвавшегося вампира, называвшего перед огромной аудиторией Пушкина Пушшкером и не красневшего от этого…

Я протиснулась через толпу к дальнему экрану, рядом с картой земного шара. Взгляд скользнул по ней, отмечая новые маркерные надписи, которые наши местные хулиганы вновь умудрились оставить, не засветившись перед камерами. Смельчаки, выражавшие свое мнение по поводу мировой политики, были неуловимы, но наивная мечта воочию увидеть хулиганов так еще и не покинула меня с самого первого дня поступления в университет.

Сейчас, читая свежие остроты, я успокоилась и даже фыркнула, представив, что их на самом деле пишет ректор или какой-нибудь декан.

Наш добрый староста Павел сообщил мне заранее, какое табло наше, и это позволило мне избежать всей этой суеты и неразберихи охватившей университет.

Наконец табло вспыхнуло, явив имена тех, кто завтра поедет на экскурсию в гости к болтливо настроенным вампирам.

Мой разочарованный стон потонул в какофонии нестройных, но громких радостных воплей. В списке, на семнадцатой строке, красовалось мое имя, перечеркивая все планы на эти выходные.

Однокурсница Маринка, в «тайне», о которой знала половина университета, мечтавшая стать вампиром, тут же повисла у меня на шее, изображая радость и поздравляя меня. Самой ее в списке не было…

К счастью, кроме подобных Маринке барышень, существовала и другая категория людей, радовавшихся предстоящей поездке совершенно по другому поводу. Сбившиеся в кучу парни с соседнего факультета, уже забыв обо всем на свете, редактировали списки того, что непременно нужно достать во внешнем мире, споря что важнее — из них в поездку выбрали всего трех парней и одну тощую девчонку, превратить которую во вьючное животное надежда отсутствовала. Гнусная перспектива — ночью вместо сладкого сна слушать длинные лекции вампиров про их житье-бытье в древние времена абсолютно их не беспокоила.

Пытаясь отлепить от себя Маринку, торопящуюся посвятить меня в курс дел внешнего мира в рекордные сроки, я стала пробираться к выходу, мечтая чтобы в последний момент все отменили. Никакого повода «закосить» завтрашнюю «увлекательную и познавательную» поездку у меня не было, а желание пообщаться с покойниками вместо вампиров лучше держать при себе.

Увы, экскурсий к тем, чьи права вроде бы признали, не возили, твердя, что общество мертвецов негативно сказывается на мировоззрении живых, портит жизнь и устои общества и т. д. и т. п., а потому нам после смерти нужно послушно топать в крематорий.

В брошюре, выдаваемой всем отправляющимся на экскурсию на выходе из университета, сообщалось, что сие печальное для меня событие будет длиться не два-три дня, как все предполагали, а целую неделю. Дочитав до этого пункта, я просто взвыла, схватившись за голову.

Подошедшая на шум мама тут же завладела глянцевой макулатурой. Дальнейшее предсказуемо — любимую дочь стали тщательно собирать в «опасный поход». Папа старался не вмешиваться, но изображал деятельность — в основном сетовал, что его любимая винтовка будет почти на половину торчать из моего походного рюкзака и тяжко вздыхал, каясь, что не научил меня толком стрелять.

Снова получив брошюру, я полностью ознакомилась с ее содержанием и позвонила Алику. Под аккомпанемент какого-то грохота, доносившегося с кухни, я поведала своему парню новость, что оказывается мой отец, судя по всему, в молодости ездил с друзьями не стрелять по радиоуправляемым банкам, а лихо истреблял вампиров.

— Нарисуй ему эту картину, — посоветовал Алик. — По моим сведениям, к тебе выехала делегация «Достань-Мне-Это-из-Внешнего-Мира», так что времени у тебя в обрез.

Вздохнув, я попрощалась с любимым. Делать было нечего — от каждого факультета выбирали всего двадцать человек со всех курсов. Даже хорошо, что выезжали уже завтра, иначе несчастных двести «избранных» замучил бы заказами весь университет, не считая родни и друзей.

Я быстро набросала простым карандашом эпическую картину, где папа со вскинутой винтовкой палил по упырям под прикрытием верных друзей, и прикрепила рисунок к раритетной винтовке, висевшей на стене в спальне родителей. Готова заложить свою стипендию, художество заметят примерно на второй-третий день моего отсутствия.

Толпу, явившуюся по мою душу, родители впустили в квартиру без особых вопросов и тут же словно перестали замечать, оставив единственную дочурку на растерзание незнакомцам. И даже знаменитая эмблема ДМЭиВМ, классический зомби с протянутыми вперед руками, украшавшая свитера и кофты делегации, их ни капли не смутила. Поговаривают, эмблема возникла во времена, когда многие контакты с внешним миром заново устанавливались и первые зачатки ДМЭиВМ только начали формироваться. В одной из городских газет их в пух и прах раскритиковали. Статья, в которой ДМЭиВМ сравнивали с безмозглыми зомби из старых ужастиков, была украшена этой картинкой, перекочевавшей на нашивки, значки и прочую атрибутику ДМЭиВМ-щиков. Минуло много лет, но критики до сих пор обходят их стороной, доходя едва ли не до полного игнора…

Мы с трудом разместились в моей комнате. Чего я не ожидала, так это того, что буду обсуждать, точнее перемывать кости вампирам из экскурсионной брошюрки с незнакомыми людьми. Все сошлись во мнении, что первый пункт программы, некий лорд Адриан, внимания не стоит и ничего из себя не представляет. По-моему, я даже от Маринки не слышала восторженных вздохов в адрес этого субъекта, а когда учишься в одной группе с человеком четвертый год, волей-неволей запоминаешь имена, часто звучащие из его уст.

— Фотографируй его только из вежливости, вместе с остальными, — инструктировали меня, — Эти фотки для отчета по экскурсии сгодятся, не больше.

После этих слов меня ожидал приятный сюрприз — мне торжественно вручили самый навороченный фотоаппарат, какой я видела в жизни.

Выглядело это чудо техники как прямоугольный кусок невероятно прозрачного стекла, заключенный в тонкую рамку из металла. Делегация поведала мне, что он ударопрочный, но бить по нему молотком не рекомендуется, и в ускоренном темпе стала обучать меня пользоваться фантастической штуковиной.