Без гроша в кармане. Среди факиров (сборник)
Шрифт:
После многих усилий, наслушавшись грубостей и брани, он узнал от какого-то пьяного ирландца, что недавно проехала повозка, окруженная несколькими вооруженными людьми, в которой что-то белело.
– Женщина? – со страхом спросил Бессребреник.
– Доподлинно не знаю… – отвечал пьяница. – Может, просто узел. Повозка ехала быстро.
Основываясь на этих неопределенных показаниях, Бессребреник решил приняться за розыски.
Накануне сильно подгулявшие и до полусмерти пьяные ковбои, зная, чем потчуют в салунах, оставили на улице оседланных и взнузданных лошадей, не сомневаясь, что найдут их в целости.
У каждой лошади на плече и ноге ставится клеймо того ранчо, которому она принадлежит, и так как наказание за конокрадство в этих краях самое суровое, то воровство – явление весьма редкое. В случае исчезновения лошади ковбои сотни верст гонятся за вором, и ему нет пощады – его судят судом Линча.
Несмотря на весь риск, которому он подвергался, Бессребреник не побоялся вскочить на одну из этих стоявших без призора лошадей, на седле которой были навьючены одеяло, сумка, лассо и карабин Винчестера, привязанный к луке.
Манера садиться на лошадь выдавала в нем опытного наездника.
В эту самую минуту несколько ковбоев показались на пороге салуна.
– Эй, господин Бессребреник, – крикнул один из них, узнав его, – куда это собрались?
– Куда вздумается, – отвечал джентльмен, не любивший, как мы уже знаем, вопросов.
– А когда же состоятся ваши пятьдесят две дуэли?
– Пятьдесят одна! – поправил Бессребреник, сжимая каблуками бока лошади. – Мистер Терка первым отправился туда, куда последуют все остальные.
Лошадь, простоявшая десять часов, рванулась. К счастью, Бессребренику попалась индейская лошадь, – одно из тех животных, которые кажутся вылитыми из стали, до того они выносливы.
Эти лошади не очень быстры на ходу, но могут несколько дней и ночей идти без питья и пищи. Это довольно массивные на вид кони, на которых можно проделать в день до тридцати миль, если только не очень торопить их.
На следующий день они снова могут покрыть сорок миль; вечером, когда их расседлают, они хорошенько вываляются, съедят несколько пригоршней буйволовой травы и придут спать возле хозяина.
Глядя на их иноходь, с первого взгляда можно подумать, что у этих животных разбиты ноги и они не способны ни на какие усилия.
Ковбои, видя, что Бессребреник оседлал коня, остановились, в первую минуту ошеломленные, но сейчас же тот, который первый заговорил с джентльменом, поднял крик:
– Лови!.. Лови!.. Он бежит…
– Кто?.. Кто?.. – спрашивали хриплые голоса.
– Бессребреник!
– Не может быть… Собака… Негодяй!.. Лови его!.. Лови!
Но конь летел, будто у него к хвосту была привязана горящая головня. Ловко сидя в широком мексиканском седле с кожаной бахромой, Бессребреник оценивал взглядом свои ресурсы. Наличие хорошей заряженной винтовки было ему очень приятно. Кроме нее, тут же оказался непромокаемый плащ, а в сумке – сотня патронов, припасы на два-три дня, сало, маисовая мука, огниво и, наконец, оплетенная фляжка для виски.
Видно, владелец индейского коня был человек предусмотрительный.
Бессребреник, очень довольный своим приобретением, успел ускакать уже метров за пятьсот, когда ковбои наконец догадались пуститься за ним вдогонку.
– Он посмел вызвать всех нас на дуэль, а теперь удирает! – говорили они. – Покажем же ему, чего мы стоим!
Они предположили, что он намеревается ускакать от них в прерию, и хохотали от души, находя подобный план безумным.
– Не знает, дурак, что мы можем месяц не сходить с лошади и гнаться за ним хоть до Канады.
– Нет, вы посмотрите, что это он делает!
Бессребреник, выехав за город, вдруг свернул направо со своего первоначального пути, носившего громкое название дороги.
Человек двенадцать ковбоев, скакавших за ним, тоже свернули, продолжая кричать во всю мочь. Но Бессребреник не обращал внимания на их угрозы, – он искал свежие следы повозки и, не найдя их на дороге, намеревался объехать весь город. Его преследователи были уже близко, и на расстоянии трехсот метров от него одному из них вздумалось выстрелить.
Бессребреник услыхал сухой удар: пуля попала в луку седла и раздробила ее. Пролети она на пять сантиметров дальше – и попала бы в спину всадника.
Конь летел, будто у него к хвосту была привязана горящая головня
Брови Бессребреника сердито сдвинулись, и он весь вспыхнул. Немедленно спешившись, он из-за лошади, стоявшей как вкопанная, прицелился в скачущих.
Ковбои пригнулись к седлам и растянулись плашмя. Но ухищрения их были напрасны: Бессребреник с необычайной быстротой метко выстрелил в красную рубашку, алевшую как мак на спине одной из лошадей, – тело конвульсивно взвилось над седлом, мелькнули в воздухе руки, и ковбой бездыханной массой свалился на землю. Привычная лошадь Бессребреника не шелохнулась. Джентльмен подождал полминуты, пока рассеется дым, и намеревался еще раз выстрелить, но увидел, что ковбои по его примеру тоже спешились.
Теперь Бессребренику был виден лишь ряд ружейных дул, выставившихся из-за седел, разглядеть же лица, скрывавшиеся за вьюками, он не мог.
Ковбоям нельзя было выглянуть, не рискуя жизнью, но и Бессребреник со своей стороны не мог пошевельнуться из-за опасения стать мишенью для выстрелов своих противников.
Оба воюющие лагеря бездействовали.
– Эти мошенники, кажется, хотят заставить меня осесть здесь пожизненно! – проворчал Бессребреник. – Ан нет, они затевают что-то новенькое.
Ковбои действительно начали выполнять довольно оригинальный маневр, который в конце концов должен был приблизить их к противнику.
Скрываясь за лошадьми, они заставляли последних продвигаться шаг за шагом вперед, и при том спиралью. Бессребреник видел, что скоро они закончат окружение и ринутся на него со всех сторон, чтобы смять, уничтожить его. Ему стало не по себе.
– Но, – воскликнул он вдруг, – дурак же я право! Есть же средство остановить этих наглецов, которые бесят меня, стоит только…