Без кислорода
Шрифт:
– У тебя есть три секунды, чтобы пойти переодеться. Иначе я забуду о своем обещании отпустить тебя домой, и ты останешься привязанной к кровати.
Глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаясь восстановить дыхание. Так и стою, не шелохнувшись, впитывая его тепло и дыхание. Он прав, нужно остановиться и идти собираться, у него свои дела, а меня ждет отец. Открываю глаза и поднимаю лицо.
– Беги давай, не нужно меня дразнить, иначе я за себя не отвечаю, - в его взгляде решимость продолжить начатое, не останавливаться, и такое ощущение, что несмотря на его слова, он ждет моего решения – захочу
Разум берет свое, отодвигая на второй план гормоны и жгучее желание, что удается с трудом, и я отрываюсь от него. Слышу его сдавленный, разочарованный, как мне показалось вздох.
Собралась я довольно быстро, ведь вещей я с собой не брала. Единственное, сложила в пакет платье и туфли, не знаю, зачем они мне. Конечно же я больше не рискну это надеть, но пусть будут.
Марк проводил меня до парковки, где меня уже ждал Семен. Мужчины несколько минут обсуждали что-то, пока я ждала их возле машины. Когда разговор был закончен, Семен сел за руль, а Марк подошел ко мне, и взял за руку:
– Лер, пообещай мне одну вещь? – поджав губы, смотрит на меня нерешительным взглядом.
– Постараюсь, - киваю головой.
– У тебя до сих пор нет телефона, и мне нужно, чтобы ты всегда была на связи. Поэтому возьми телефон, что даст тебе Семен. Хорошо? – у него такое выражение лица, что как будто от моего ответа зависит его жизнь. Но мне это предложение нравится, и телефон я готова принять.
– Ладно, без проблем, - как он все предусмотрел, даже на расстоянии готов контролировать. Не удивлюсь, если за мной будут присматривать расставленные по углам шпионы.
– Отлично, во сколько ты ложишься спать? – странный вопрос.
– После работы около двенадцати, примерно в это время, - размышляю вслух.
– Тогда я наберу тебя в конце дня, как ты освободишься, чтобы пожелать спокойной ночи, - легкий поцелуй касается моих губ, - приятного полета, Лера, - распахивает для меня дверь, приглашая сесть.
Улыбаясь ему в ответ, сажусь. Теперь лететь будет не так страшно, ведь все мои мысли будут не о полете, а только об одном человеке.
***
Подхожу к двери, и, оставив возле нее пакет, не спеша приоткрываю ее. Сейчас послеобеденное время и в больнице сон час. Отец и остальные обитатели палаты крепко спят, и я не хочу их будить своим присутствием. К тому же то, что они спят – мне на руку. Подкрадываюсь на носочках к кровати отца, и опускаюсь на корточки возле тумбочки, в которой он хранит свои вещи. Приоткрываю второй ящик сверху и аккуратно, чтобы не звенели, кладу в него ключи, которые взяла без спроса в прошлый раз. Так же тихо закрываю ящик, и, оглядываясь по сторонам, на лица спящих, выхожу из палаты. Тяжело вздохнув, беру пакет с фруктами и усаживаюсь на лавку возле палаты. Про себя радуюсь, что осталась незамеченной, и мне не пришлось объясняться, почему я тайком возвращаю ключи.
Достаю из сумки телефон, чтобы посмотреть время. Я, наверное, никогда не привыкну к этому гаджету. Сегодня утром в самолете, Семен вручил мне телефон, и мне пришлось взять его, поскольку пообещала Марку быть на связи. По пути в больницу, я зашла в салон связи и восстановила свою сим-карту, которая находится в моем
Экран телефона показывает почти два часа дня, значит, скоро пациенты начнут просыпаться, для процедур. Через пару минут появилась медсестра, чтобы разбудить больных в палате и дать им таблетки, и поставить уколы. Как только она вышла из палаты, я вошла.
Помимо отца, в палате находились еще двое мужчин с подобным диагнозом. Одному из них уже сделали операцию. Семья этого счастливчика собирала деньги буквально всем миром. Отец рассказывал, что его жена Румынка, а сам он из Украины. Поэтому огромное количество родственников было как в России, так и за рубежом. Так что деньги им удалось собрать быстро и скоро его выпишут.
Хорошо, когда у тебя есть много родственников, готовых помочь. Но у нас их, к сожалению, нет. Отец был единственным ребенком в семье. А у моей мамы осталась только старшая кузина, которая в данный момент проживает на Дальнем Востоке. К тете Оле я не стала обращаться, потому что она «не любит выпить», соответственно все ее деньги уходят в «здоровье» и ей точно не до проблем родственников. К тому же мама с ней совсем не поддерживала контакты. Вот и осталась у меня надежда только на саму себя.
– Привет, пап! – радостно восклицаю и подхожу к дальней кровати, возле окна, на которой он лежит.
– Здравствуй, дочка, - глаза папы сияют теплом, он тоже рад видеть меня.
Оставляю пакет с провизией на тумбе, и, взяв стул возле окна, пододвигаю его ближе к кровати.
– Как настроение? – усаживаясь на стул, интересуюсь.
– Нормально все. Жив, но, к сожалению, не здоров, - пожимает он плечами.
– Но это поправимо! Осталось всего два дня, - сощурив глаза, заговорщицки констатирую, имея в виду начало грядущей операции.
– Не дождусь уже. До сих пор не верю, что мне одобрили квоту, - отец до сих пор думает, что операция для него будет бесплатна, - Не терпится вернуться домой, - жалуется папа, с грустной улыбкой, - а как твои дела дочка? Как работа? Учеба? Не сильно устаешь? – переводит он тему и вмиг его лицо становится обеспокоенным.
Замечаю, что отек его лица стал еще больше, чем в прошлый раз и левый глаз почти заплыл. Но утешает только одно, что после операции к нему вернется привычный облик, и самое главное прекратятся его страдания.
– Пап, все отлично. Я не устаю, правда, - пытаюсь быть искренней и не заставлять его беспокоиться, - а вот твоя борода меня беспокоит. Ты никогда такую не отращивал! Теперь тебя в ней почти не узнать.
Папа, поджав губы, почесал изрядно подросший волосяной покров и виновато улыбнулся:
– Перед операцией медсестра сказала, что мне ее побреют, так что осталось ей совсем недолго.
Я прекрасно знаю, что у него нет сил, сбрить ее самому. Он старается лишний раз не вставать с кровати, потому что у него кружится голова. Я еле уговорила его не ходить в столовую, а принимать пищу в палате. До последнего не сдается и не хочет быть обузой. Но мама поддержала бы меня и ни за что не позволила ему иметь такую бороду.