Без кислорода
Шрифт:
– И так все ясно, можешь не рассказывать.
– Что тебе ясно? – толкаю его в плечо, смеясь. Давай же Демид, хватит грустить.
– Что ты без ума от моего брата, - увиливает от еще одного толчка в плечо и подскакивает на ноги.
– Не Ваше дело, уважаемый, - хитрая улыбка расплывается на моем лице.
– Хорошо, раз на мои вопросы не отвечаешь, задавай свои, что тебя интересует?
– У меня много вопросов.
– Задавай.
– Они о Марке.
– Не удивительно.
– Начни с того – сколько ему лет?
–
– Что?
– Как так получилось, что ты даже не в курсе его возраста?
– Все забывала спросить, - пожимаю печами, а сама матерю себя за глупый вопрос.
– Ему скоро 32 исполнится. А чем он занимается и о семье нашей что-нибудь знаешь?
– Не-а.
– В интернете вся информация есть, - он тяжело вздыхает и снова опускается на одеяло.
– Как-то не было времени заглянуть, - не скажу же, что до этого момента мне было плевать на все, что касается Марка.
– Ром остался?
– Еще немного, - показываю ему бутылку, на дне которой плескается немного жидкости.
– Отлично, усаживайся удобнее. Рассказ будет длинным. Итак, отец наш занимался…
Глава 26.
Марк.
– Власов? Что ты здесь делаешь?! – Першина пытается быть невозмутимой, но я слышу, что ее голос дрожит.
– Вот как ты встречаешь старого друга? – войдя в кабинет, закрываю за собой дверь и не торопливо направляюсь к столу, за которым она сидит.
– Вторые сутки ищу тебя. Телефон не берешь. В московском офисе никто не в курсе, куда ты подевалась, - уверен: она сама дала указание не разглашать ее местонахождение. Вчера я весь день искал ее по Москве, но она как сквозь землю провалилась. И только к вечеру стало известно, что она улетела в Питер. Слишком много времени я на нее потратил.
Остановившись возле стола, присаживаюсь на край:
– Дай, думаю, смотаюсь в твой питерский офис. И не зря: все же нашел тебя здесь. Ты ведь этого хотела?
– Слишком много чести для тебя, - хмыкнула девушка и деловито уткнулась в документы, которые держала в руках, - много работы, знаешь ли, поэтому извини, мне некогда с тобой болтать, - не поднимая глаз, закончила.
– Да брось ты! – чуть наклонившись, вытягиваю бумаги из ее рук и откидываю на край стола, - я, конечно, понимаю, что у главного редактора Першиной Татьяны много дел… Поздравляю, кстати, с повышением.
Со скучающим видом она лишь откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди. Как всегда, высокомерна и шикарна: строгая блузка, безупречный макияж и маникюр, светлые волосы до плеч идеально уложены.
– Мне пришлось побегать за тобой, дорогая, думаю, я заслужил пару минут твоего внимания.
– Красиво поешь, Власов, но ближе к делу – что тебе нужно? – с ролью руководителя справляется безупречно: невозмутима и деловита.
– А это я у тебя хотел узнать. Снова взялась за старое и пытаешься
– Что ты имеешь в виду? – наигранно хмурит тонкие брови и прикидывается дурой, только меня не проведешь, - мне как раз-таки от тебя ничего не нужно, это ты ввалился в мой кабинет!
– Кажется, я просил тебя не копать под меня и мою семью и тем более не совать нос в мою личную жизнь, - спокойно разъясняю, осматривая кабинет. Я бы мог бросить ей в лицо всю информацию, что мне известна, но хочу, чтобы она сама во всем созналась.
– Поверь, мне нет дела до твоей личной жизни. Своей хватает.
– Статья о Романовой Валерии. Не вздумай публиковать ее.
– Ах, вот ты о ком! – сквозь смех отвечает и, встав из-за стола и обойдя его, смело шествует мимо меня. – Ты о той молоденькой шлюшке, что притащил на вечер? Прости, я не знала, что это и есть твоя личная жизнь.
Услышав оскорбление, поднимаюсь со стола и, сделав шаг к ней, хватаю за локоть и разворачиваю к себе:
– Заткни свой грязный рот! Еще одно слово в ее адрес - и ты пожалеешь об этом, - эта дрянь не имеет никакого права оскорблять Валерию.
– Мне больно, отпусти, - тянет она руку, а лицо искажается болью и страхом.
Лучше держать ее подальше, а то могу действительно причинить боль. Я пришел всего лишь поговорить, поэтому нужно взять свои эмоции под контроль. Отпускаю руку и толкаю в кресло за ее спиной. Вскрикнув, она падает в него и, поджав губы, смотрит на меня уничтожающим взглядом.
– Марк, ты холостой обеспеченный мужчина, - потирает руку в том месте, где я держал, - и твоя жизнь интересна всем нашим читателям. Не всегда главный редактор решает, о ком и что писать. Статья о Романовой – этой указание свыше.
– Под руководством ты подразумеваешь владельца издательства Лобанова Дмитрия Сергеевича? – смотрю на нее сверху вниз, приподняв бровь. Лживая сука. Так уверенно и нагло врет.
Неожиданно дверь кабинета открывается, и в проеме появляется лицо молодого мужчины:
– Татьяна Николаевна, - начинает он и, мельком глянув на Першину, замолкает на полуслове, а затем медленно переводит взгляд на меня. Его лицо кажется знакомым, но с ходу вспомнить не могу.
– Сергей, зайди позже, мне сейчас некогда! – кричит она, повернувшись в его сторону, и парень, осторожно закрыв дверь, оставляет нас в кабинете наедине.
Смотрю пристально на Першину. Она не просто напугана, а буквально побелела от страха. И я понимаю почему: я вспомнил этого молодого человека. Он был на вечере, и именно к нему я приревновал Леру. Пазлы складываются в голове, теперь все становится на свои места. Это она все подстроила, столкнула Леру сама, либо это сделал кто-то другой, но по ее указанию. А этот парень под предлогом помощи выведал у Леры информацию о ней.
– Говоришь при написании статьи о Валерии руководствовалась не личным мотивом, а выполняла указание Дмитрия? – даю ей еще последний шанс признаться во всем.