Без кислорода

Тесс Кира

– Я сказал заткнись и убирайся!
– Это последнее предупреждение. Чувствую жгучую боль в кулаках, которые изо всех сил сжимаю.

– Ты уехал, и она стала сама не своя. – Тараторит так быстро, будто боится не успеть мне все рассказать. – Постоянно повторяла «что я наделала».

Схватив его за лацканы пиджака, прижимаю к стене и шиплю:

– Еще хоть одно слово о ней и, клянусь Богом, я убью тебя!

– Если тебе станет легче – давай, - не унимался он, - выбей из меня все дерьмо, но я расскажу все как было на самом деле! – Подонок и не сопротивлялся, а напротив, поднял подбородок и казалось ждал удара. Его взгляд был полон решимости стоять на своем и продолжать этот разговор,

и я готов был вымести всю свою обиду и ненависть. Но замер на месте, занеся кулак. Мой брат всегда носил маску непосредственности, казалось, что ему ни до чего нет дела кроме своей персоны. Теперь же в его глазах не было усмешки, в них были отчетливо видно боль и раскаяние. Я не узнавал его, видел впервые таким. Отпустив брата, я отшатнулся назад от него и если бы не диван позади, то рухнул бы на пол. Мне ничего не оставалось, кроме как слушать его признание:

– Она впала в истерику, не понимала, что на нее нашло и сожалела о случившемся. Билась, пыталась бежать за тобой, но ее не пускали, прося успокоиться. Я точно знаю, что, если бы ты не опоздал в тот вечер – она осталась бы жива. Но ты опаздывал, и она была уверенна, что не придешь и вовсе, как обычно. Разве на молодую жену у тебя когда-то было время? – Тяжело вздохнув он подошел к дивану и опустился рядом со мной.

Я ничего не мог сказать в ответ. Возможно он был прав в чем-то, а возможно и нет, но я просто слушал, обхватив голову ладонями и уставившись в пол.

– В тот вечер я только вернулся из Европы, где пробыл два месяца. Мама не ожидала моего приезда и была рада. Я обратил внимание, что Ольга была грустной и одинокой на этом большом банкете. Нервничала, оглядывалась по сторонам в поисках тебя, постоянно поглядывала на часы. Я хотел всего лишь выяснить, что ее тревожило и завел беседу. Это была наша вторая с ней встреча после вашей свадьбы и я не сразу нашелся, чем ее отвлечь. Она отвечала коротко и нерешительно, что все в порядке, а потом будто набравшись храбрости, попросила выйти с ней из зала, потому что было много народа и очень шумно. Я последовал за ней. На первом этаже мы нашли пустую комнату. Нервничая она попросила у меня сигарету, и закурила.

– Она никогда не курила, - монотонным, скрипучим голосом, который был не похож на мой, добавил я, продолжая взглядом сверлить дыру в полу, на которую смотрел, не отрываясь и слушал брата.

– Хм, должно быть ты просто не знал об этом и о многом другом, что было в ее голове. Я до сих пор помню ту гнетущую тишину в комнате, пока она выкуривала сигарету, а я все ждал, пока она заговорит. А когда отбросила окурок на пол и затушила его носком туфли, ее будто прорвало.

Я повернулся к нему лицом и Демид, подняв на меня взгляд, продолжил:

– Марк, она плакала навзрыд. Так сильно, будто устала сдерживаться и теперь выговариваясь, наконец может хоть кому-то открыться. Ольга смирилась с тем, что тебя постоянно нет дома. Что устала ждать тебя сутками напролет в квартире, которую с радостью обустраивала для вас обоих. Рыдая, она повторяла, что ей одиноко. Ты хоть подозревал о том, что она была уверена в том, что у тебя есть кто-то на стороне?

Нет, я не знал этого. Меня ужасает то, что я совсем не знал Ольгу. Как так получилось, что мы отдалились на столько, что ей приходилось страдать в одиночку, а я даже и не подозревал об этом? Я продолжал молчать и просто слушал.

– Мне было жаль ее, и я пытался подбирать правильные слова чтобы успокоить. –Усмехнулся Демид и откинулся на спинку дивана.
– Клялся, что приведу тебя идиота к ней и заставлю просить прощение. Что ты весь в отца – только работа на уме, а на жену красавицу совсем времени нет. Весь вечер она ждала тебя, чтобы о чем-то рассказать,

но не надеялась, что ты придешь. И это что-то, по ее словам, должно было кардинально изменить жизнь вашей семьи. Не знаю, что на нее нашло, но неожиданно, она поцеловала меня первой. Я опешил. И виноват лишь в том, что вовремя не оттолкнул ее, а поддался. Мы были оба пьяны, думаю не совсем соображали, что творили. Но именно в этот момент вошел ты. Знаю, ты мне не веришь. Только скажи, какой смысл мне лгать о том вечере и порочить ее память и честь? – Демид опустошил стакан и не дождавшись моего ответа продолжал, - Она была прекрасной женой, любила тебя до безумия, только твоего внимания и любви ей не хватало. Когда ты уехал, она как заведенная повторяла, что все разрушила и ей во что бы то ни стало нужно срочно с тобой поговорить, объясниться. Просила отвезти ее к тебе, но я отказался, т.к. был пьян. Но она утверждала, что трезвая и просила дать ей ключи от моей машины. Переубедить ее у меня не получилось, поэтому я поехал с ней. Она села за руль и всю дорогу названивала тебе и плакала, но ты не брал трубку, а потом и вовсе отключил телефон. Ольга так торопилась домой, думая, что ты там и отчаянно рвалась тебе что-то рассказать, что не заметила девушку на пешеходном переходе, сбив ее. Машину занесло, и мы слетели на обочину. Как можно быстрее я вылез из машины и вытащил ее. Пока вызвал скорую и до ее приезда, она все время была без сознания. А на утро ее не стало.

– Она хотела сообщить мне, что беременна, - выдавил я из себя, спустя пару минут тишины.

Знали об этом только я и патологоанатом, который сообщим мне. Я попросил его оставить это между нами и не указывать в заключении. Нашему ребенку, о котором я не подозревал, было 9 недель. Теперь зная всю правду, я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Брат кажется стал старше на лет пять, побледнел, на его глазах читался ужас, когда он еле слышно произнес:

– Мне очень жаль. Я не знал.

Я не хотел больше касаться этой темы и не знаю почему поделился о смерти ребенка с Демидом. Но мне было хреново от этих воспоминаний и теперь еще и груз правды Демида еще больше давил на плечи.

– Почему ты не рассказал мне об этом раньше? – Обвинил его и подошел к столу за бутылкой. Налив в стакан виски, вернулся к дивану и протянул его брату.

– А разве я не пытался? –С упреком ответил он и взяв стакан из моих рук, сделал из него глоток. – Пытался и ни один раз, но ты не желал слушать, игнорируя меня. Прошло уже три года с момента ее смерти и поначалу я хотел все рассказать, но понял, что попытки бесполезны. А потом и вовсе – поклялся самому себе, что ты никогда не узнаешь от меня правды.

– Нужно было рассказать мне об этом раньше, любым доступным способом. У меня была своя правда и думаю ясно, почему я не хотел тебя видеть и слышать. Но ты не виноват. Перестань корить себя.

– Знаешь, я столько раз представлял, как расскажу тебе правду, а рассказал и не стало легче нисколько. За все эти годы я не просто убедил себя в том, что ее смерть – моя вина, но и принял это за истину. Ведь если бы я оттолкнул ее и не дал ей сесть за руль, то Ольга осталась бы жива.

– Но следователь сказал, что за рулем был ты.

– Я дал ему откат и взял вину за сбитого пешехода на себя. Не хотел портить жизнь Ольге, ее бы и так сгрызла вина за смерть. Поэтому статью я взял на себя.

– Так почему же ты решил мне рассказать все именно сегодня?
– я наконец задал вопрос, на который так и не получил ответ.

– Валерия, - брат достал из кармана брюк флешку и положил ее на журнальный столик.

– Что это? – Кивнул на нее.

– Запись с камеры видеонаблюдения в моем номере. Между нами ничего не было.