Без лишних слов

Волкова Ольга

– Знаю, – он оборачивается, захватывая меня в сильные объятия, будто прощается со мной. Нахмурившись, я отпрянула от него, и стала смотреть в упор. Федя же глядел куда угодно, но только не на меня, а когда потребовала, чтобы не юлил, то ощутила абсолютную холодность во взгляде. Такой, как был при первой нашей встрече, слишком осторожный, но уже до боли знакомый. И я поняла, что приезд проклятого Рейна все испортил. Этот идиот доложил Борзому о нашей помолвке, но ведь я против замужества и хочу сбежать! Главное, поскорее оказаться в городе, а там и Лида вызвалась мне на помощь.

– Наверное, нам не стоило начинать того, что теперь не сможем сохранить, – Федя ошарашил меня, будто обухом по голове ударил, когда заговорил, разорвав словами гнетущую тишину в его

комнате. Все наши встречи проходили здесь, потому что его родители до одури не любили дачный дом и предпочитали оставаться в летнюю жару в городе. Я отшатнулась от молодого человека, едва дышу, глотая воздух порциями. Стало слишком холодно, и я сильнее укутываюсь в покрывало. Меня знобит. Дрожу всем телом, не понимая своих собственных ощущений. По спине пробежал холодок, будто так предупреждал, что ничего хорошего я не услышу. – Мы с тобой разные, Варь, – продолжает, отходя от меня на пару шагов назад. Вижу, что сам себе сопротивляется, но продолжает настаивать на своих словах. – И не партия я для тебя.

– Это тебе моя мама внушила? – сощурившись, охрипшим голосом спрашиваю, шумно сглатывая слюну. В упор смотрю на него, никуда больше. Я выискиваю в нем хотя бы намек на розыгрыш, но он остается серьезным.

– Нет, – отрицательно качает головой, хмурится. Затем, выругавшись матом, снова подходит ко мне и берет лицо в обе ладони. Заглядывает в глаза, словно душу жаждет увидеть, хотя она давно принадлежит только ему. – Я спросил у тебя, веришь ли ты в любовь с первого взгляда? Ты сказала «да». Но не спросила в ответ меня, – он замолчал, опустив глаза на мои губы, сам облизнул свои, и я вижу, что борется сам с собой, чтобы не переступить свои выстроенные стены между нами.

– Значит, – я отталкиваю его в грудь, поднимая вещи с пола, – все это для тебя игра? По-твоему, это нормально? Говорить «люблю» вчера, а сегодня вдруг «ты не веришь в неё»?! – зашвырнула в него ботинком, который попался под руку. Промахнулась, а Федя продолжал стоять каменной стеной, даже не шелохнулся. Глаза потемнели, мышцы рук и груди заиграли волной, он с силой сжал кулаки, и от давления проступили вены на предплечьях. Молчит. Фыркнув, я помчалась вон из комнаты, надеясь, что мужчина остановит меня и вразумит. Вдруг, я неправильно все поняла… Вдруг, он просто не так выразился… Со слезами на глазах рванула к своей машине. Ну и что, что полуголая и сердце разбито. Борзый же стоял на крыльце дома, скрестив руки на груди, провожал взглядом.

Я посмотрела в последний раз на него, решив, что больше никогда не подпущу ни одного мужчину так близко к своей душе и своему сердцу. Резко дернула коробку передач и рванула подальше от мужчины, который с легкостью отпустил меня, стоило закончиться летнему периоду каникул и отпусков. В гневе дала себе обещание, что с сегодняшнего дня моя жизнь принадлежит только мне. И с этого дня она круто повернула в другую сторону.

ГЛАВА 1

Спустя 8 лет. Варвара

– Хей, хей, хей! – завопила Лида в микрофон, замотав руками в разные стороны. Толпа народа, что окружала мою подругу, завизжала. Крики, аплодисменты, свисты – зал наполнился разнообразными звуками, которые выдавали приятные овации, поддерживающие настроение выступающих на сцене ребят. – А теперь, давайте поприветствуем мою замечательную коллегу, подругу, и самую талантливую танцовщицу Москвы – Варвару! Нашу будущую звёздочку мировой эстрады! – Ребята-зрители завопили, вызывая меня на середину танцплощадки. Ох, уж эта Лида! Широко улыбаясь, я прятала свое порозовевшее лицо за вуалью длинных черных, как вороново крыло, волос. Потом выпрямив спину и вскинув подбородок, ступила на центр. Все замолчали, а диджей прокрутил пластинку, создавая скрежещущий звук, затем полилась плавная музыка, и я начала своё исполнение в сиянии прожекторов и неоновых, разноцветных софитов. Знакомые и друзья подтанцовывали и в то же время наслаждались просмотром моего танца, который я готовила практически два месяца, не вылезая из танцевального клуба «Рашель».

Из

легкой, плавной мелодии и моих воздушных движений, все вмиг сменилось на темп и ритм битов, как и то, что я заняла центр собой, оживляя музыку, написанную диджеем, своими выученными до дыр элементами. Все шло от сердца, каждый шаг, каждый вдох и выдох. Каждая эмоция на моем лице. И, глядя на меня со стороны, любой из здесь присутствующих сказал бы: «она живет историей, которую сама же создала». Покрутив бедрами перед толпой ребят, которых смутила, но и подбадривала, подбивая на танец, снова вернулась на центр площадки. Хлопнула ладошками, тряхнула головой, и волна моих длинных волос улеглась каскадом за плечами. Развела руки в стороны, на месте стоя – я танцевала, виляя бедрами из стороны в сторону. Шаг за шагом, нота в ритм тела, и наоборот. Я чувствовала на себе сотни прожигающих, любопытных взглядов. Не только мужских, но и женских. И, если первые смотрели с интересом, желая узнать, что вселяется в меня и какой тайной я обладаю, когда перевоплощаюсь в миг до неузнаваемости. То вторые – любопытные и немного завистливые, напротив жаждали втоптать в грязь, чтобы не быть конкуренткой никому. До тех пор, пока не прозвучала последняя стоп-сирена, оглашающая, что мое время завершилось. Вдруг на секунду уловила краем глаза знакомый силуэт, но тут же мотнула головой, будто могла очистить мозги от привидевшегося из прошлого мужчину. Нахмурившись, опять стала приглядываться, но ощутила на себе вновь пронзающие на сквозь взгляды других парней.

– Да-да-да! – снова наша Лида выскочила на середину, беря меня за руку, вернув мне былое настроение, словно ничего не произошло секундой ранее. – А я вам, о чем тут толкую весь вечер?! – подруга рекламирует меня во всех красках, снова смущая до чертиков. Наш танцпол вновь зашелся восторженными овациями, и, наконец, меня отпустили. Устала до невозможности, но счастливая, как никогда. Стоило подумать о моментах, которые были дороги мне когда-то, сердце вдруг екнуло, и я остановилась. Почему-то я снова захотела осмотреть волнующую толпу, будто точно могла знать, что он среди них. Я чувствовала его взгляд, сканирующий меня, и от того по спине шел холодок. Давно у меня не было панических атак, и вот опять… а все потому, что я отчаянно берегу в голове образ Феди. Ищу его в каждом молодом человеке, который пытался ухаживать за мной, но сдавался. И всякая попытка стать сильнее, оборачивалась для меня неудачной, потому что не смогла так просто отпустить то, что было важно когда-то. Для окружающих я избалованная сучка. Стоит мне щелкнуть пальцем, и любой находящийся здесь мужчина оказывался у моих ног, готовый исполнить любую мою придурковатую прихоть.

– Варь, – ко мне подходит Мишка. Да, тот самый Рейн. Без пяти минут мой муж. Наши родители все же уломали меня на свадьбу, хотя я знатно потрепала нервы каждому.

– Чего тебе? – уставилась, ехидно оскалившись. – Я еду домой, – выставляю перед собой руки, когда он намеревается взять меня под локоть. Мишка насупился, сам неуклюжий такой, что тошно смотреть, хотя я могу быть к нему предвзятой. Это мне он таким видится, а вот девчонкам – нет. На самом деле Рейн превратился в статного молодого мужчину, крупная грудь, сильные руки и довольно-таки симпатичное лицо… но он не Борзый. И никогда им не станет, даже если мне придется лечь с ним в одну постель. Твою мать! Шумно выдохнула, когда мое разыгравшееся воображение нарисовала не самую радужную перспективу дальнейшей жизни.

– Ты поедешь со мной, – проговорил глубоким тембром голоса, все-таки схватив за кисть. Сжал с силой и дернул на себя, беря в объятия. Мишка всячески пытается завоевать меня, прекрасно понимая, что в любом случае окажется в проигрыше. Я с силой ударила его в грудь, пренебрегая тем, что на нас уже обратили внимание и жаждут дальнейшего продолжения. Все знают – я его невеста. И красующееся кольцо на среднем пальце давно сияет в глазах других, будто сигнал, что территория занята. Ужас. Миша отпустил меня, скрепя зубами, а на скулах ходуном заиграли желваки, предвещая для меня ничего хорошего.