Без масок

Ann-Christine

«Это тебе привет от мистера Томпсона», — повторяется снова и снова, а за ними следуют ужасно болезненные удары.

Меня всю пробирает дрожь. Страх снова сковывает все тело и душу. Страшно. Мне снова страшно. Паника настолько сильна, что я пытаюсь подняться, но сил не хватает даже на это.

Внезапно распахивается дверь, и меня резко ослепляет яркий свет. Слышу, как кто-то заходит, направляясь прямо ко мне. Кто это? А если это снова тот человек? Нет, пожалуйста, нет!

—

Мисс Грант, боже, вы очнулись, — восклицает какая-то женщина.

— Где я? — спрашиваю сиплым голосом.

— Вы в больнице, — успокаивает она меня. В больнице? Все так серьезно? — Вашей жизни ничего не угрожает. Я сейчас позову доктора.

Моей жизни ничего не угрожает? А как же…

— А ребенок? Что с моим ребенком? — пытаюсь сказать чуть громче, но я ничего не слышу в ответ. Наверное, медсестра уже ушла.

Глядя в потолок, никак не могу унять волнение. Я понятия не имею, что происходит. Понятия не имею, как я здесь оказалась. Кто меня нашел?

— Мисс Грант, здравствуйте. Мы очень рады, что вы пришли в себя. — В палату заходит высокий мужчина. Он включает напольную лампу, и я снова щурю глаза, ослепленная еще одним источником света. — Как вы себя чувствуете?

— Голова кружится и болит здесь, — обессиленно говорю я, положив руку на живот. — Доктор, скажите…

— Мне нужно вас осмотреть, — перебивает он меня. — Делайте, пожалуйста, все, как я вам скажу. Договорились?

— Конечно.

Закончив осмотр, мужчина садится на край кровати, глядя на меня как-то странно. Сидя на кровати, опираюсь на большую подушку. Так гораздо удобнее.

— Вам потребуется немного времени, чтобы восстановиться, но сейчас вашей жизни уже ничего не угрожает, — говорит доктор.

— А ребенок? С ним все в порядке? — спрашиваю я, глядя на него с надеждой.

Доктор отводит свой взгляд в сторону, но затем снова встречается со мной глазами. Пожалуйста, скажи мне, что с ним все в порядке.

Он медленно качает головой, подтверждая мои самые страшные догадки. На глаза наворачиваются слезы. Мою душу в один миг разрывает на части. Кажется, я слышу, как разбивается мое сердце. Сотни, тысячи, миллионы мелких осколков, которые я уже никогда не смогу собрать воедино. Моя жизнь остановилась именно на этом моменте. В эту секунду. Моего ребенка больше нет. Нет больше и меня.

Доктор что-то говорит мне, пытается успокоить, но я не слышу его. Я закрылась в своем собственном мире и не хочу возвращаться в реальность. Алан Томпсон убил моего ребенка. Он убил меня.

— Мисс Грант, вы меня слышите?

Доктор все еще пытается до меня достучаться, но я продолжаю смотреть в одну точку, лишь чувствуя, как по щекам быстро катятся слезы. Внутри меня растет огромная пустота. Она поглощает меня, затягивает в свои сети. Мир становится серым. Краски меркнут. Все становится неважным.

— Мисс Грант, вас хочет увидеть ваша мама, — добавляет доктор. — Я пойду ее позову.

Слышу,

как он уходит. Как закрывается и вновь открывается дверь. Чувствую прикосновение дрожащей прохладной руки. Слышу приглушенные всхлипы.

— Девочка моя, — шепчет мама, еще крепче сжимая мою ладонь. — Я…я здесь. Рядом с тобой.

— Он убил его, — выдыхаю я, с трудом проглотив комок слез. — Он убил моего ребенка.

Мама подвигается ко мне еще ближе, и только сейчас я нахожу в себе силы взглянуть ей в глаза, но пелена слез размывает ее печальный образ.

— Ты… ты обязательно мне все расскажешь, — говорит мама, пытаясь сдержать слезы. Ее голос дрожит, но она продолжает держаться, а я… Просто хочу забыться, чтобы не чувствовать эту дикую, адскую боль, которая заглушает все. — Моя родная, у тебя еще все впереди. Ты еще родишь много прекрасных детишек. Они буду любить тебя. А ты их. Они будут смыслом твоей жизни, Джеки. Не сдавайся, прошу тебя.

— Мама, обними меня, — прошу ее, и она тут же заключает меня в свои объятья. И все мои эмоции мигом вырываются наружу. Слезы огромным потоком текут по лицу. Обнимаю маму еще сильнее, стараясь выплеснуть всю свою боль, но ее невыносимо много. Словно ей нет конца.

— Ты не одна, родная, — говорит мама, поглаживая меня по голове. — Я не дам тебе сдаться. Не дам, Джеки. Ты — все, что у меня есть. Пожалуйста, не закрывайся в себе. Не став на жизни крест.

— Мне так больно. Так плохо.

— Знаю, солнышко. Знаю. Ты плачь, кричи, но только не закрывайся от меня, — умоляет она меня. — Плачь, родная. Тебе станет легче.

***

Глядя на то, как на город снова опускается ночь, внимательно наблюдаю, как последние лучи света покидают палату, погружая все в темноту. Хочется занавесить все окна, чтобы свет больше никогда не проникал в мое пространство.

На прикроватной тумбочке лежит таблетка со снотворным, которую мне настойчиво предлагал врач, но я не хочу. Мне больше ничего не нужно. Мама сказала, что я была без сознания почти двое суток. Ей позвонили из больницы ранним утром, когда врачи пытались отыскать моих родственников. Мамин номер как раз был последним в списке звонков. Я даже не хочу думать, что она чувствовала в тот момент, когда ей сообщили обо мне. Понятия не имею, кто меня нашел в том безлюдном переулке глубокой ночью, но честно говоря, не знаю, могу ли я быть благодарна тому человеку. Он спас мне жизнь, но я не смогла уберечь жизнь другого.

«Привет от мистера Томпсона… Надеюсь, ты его не забыла…»

Эти слова никак не покинут мою голову. Они раз за разом убивают во мне и без того разбитое сердце. Не могу их слушать. Хочется закрыть уши и закричать, чтобы хоть как-то заглушить этот бесконечный гул.

Скоро должна прийти полиция, а я не смогу рассказать им все заново. У меня не хватит на это сил. Да и толку. Алану Томпсону ничего за это не будет. Его имя не будет запачкано в грязи. Он сделает для этого все, если уже не сделал. Но моя ненависть к нему растет. Слишком стремительно. За эти пару часов у меня было столько самых разных мыслей. Нехороших мыслей. Но я сумела их отогнать. Пока что.