Без меня меня женили

Мур Ксения

Мы удивлённо переглянулись. Всё становилось гораздо интереснее и запутаннее и, возможно, именно в этом и кроется разгадка всего происходящего. А Милена продолжила:

– Хоть я и была поражена и напугана происходящим, но решила сделать так, как она сказала. Как только мы оказались дома, то, под предлогом того, что сильно расстроилась, что собственно не было далеко от истины, велела Маре дать мне зелье. Но не выпила его, а спрятала, отослав служанку за какой-то мелочью. А потом сказала, что сильно устала и хочу немного вздремнуть. Избавившись, таким образом, от нежелательного свидетеля, раскрыла письмо и

стала читать. Я помню его почти дословно, так как перечитывала его, наверное, раз десять, не в силах поверить в происходящее. Как только я перенеслась сюда, то первым делом, записала его, чтобы не забыть. Сейчас принесу.

С этими словами она поднялась и вышла в другую комнату, а мы так и продолжили сидеть молча, словно опасаясь своими словами разрушить воспоминания и лишиться возможности узнать правду. Милена вернулась, буквально, через минуту. Она протянула лист Алистеру, и он зачитал его вслух:

– Если ты сейчас держишь это письмо в руках, то значит, тёмные времена всё же наступили. Я очень надеялся, что моё видение не сбудется, хотя такое бывало очень редко. Да и боги не склонны к шутливым посланиям. Всё то, что я тебе сказал, это то, что меня заставили тебе передать. Кто именно это сделал, я сказать не могу, так как сам пока не знаю. Правда, же, гораздо страшнее. Тебе, действительно, нельзя оставаться в нашем мире – тебе грозит смерть. Но вовсе не от мужа, а совсем от других людей. Нашему миру грозит большая опасность. Поменявшись телами с иномирянкой, ты спасёшь не только свою жизнь, но и дашь шанс всему миру избежать катастрофы. Я не знаю, как именно это должно произойти, но знаю, что это - единственная надежда. Принятое тобой зелье, позволит сохранить воспоминания, хотя, возможно, не в полной мере. Это должно помочь и тебе, и той девушке, что переместится в твоё тело. К сожалению, больше ничего сказать не могу. Всё должно идти своим чередом. Такова воля богов.

Я мысленно выругалась. Странное у их богов понятие о помощи. Вот вроде и предупреждают о надвигающейся беде, но, вместе с тем, толком ничего не поясняют. Это как называется? Вы там, типа, барахтайтесь, пытайтесь спасти свой мирок, а мы, как в кинотеатре, возьмём попкорн и будем наблюдать, что у вас получится?

Макс же не сдержался и выругался вслух, за что сразу же извинился, вспомнив о хороших манерах. Но никто из присутствующих не мог его винить, потому, что тоже самое творилось внутри у каждого и, как по мне, то он ещё выразился довольно мягко.

– Вот только это нам не сильно поможет. Мы и так догадывались, что с этим оракулом что-то не чисто. Единственное, что мы узнали нового, это то, что действовал он по принуждению.

– Это ещё не всё, - перебила его Милена и обратилась ко мне. – Мила, ты вспомнила разговор, который я смогла случайно подслушать накануне моего отъезда из дому?

– Нет, я помню только то, что произошло у самого оракула. А дальше только смутные обрывки, ничего толкового из себя не представляющие. Я даже об этом письме, - кивнула на бумагу, что по-прежнему сжимал в руках Алистер, - ничего не вспомнила. А что за разговор?

– За день до назначенного обряда, я вышла прогуляться в сад – пыталась привести свои мысли и чувства в порядок. Мару с собой брать не стала, хотелось побыть одной. И тут я услышала приближающиеся мужские голоса. Не

знаю, что толкнуло меня на это, но я шагнула в кусты, присела, чтобы меня не заметили, и затаилась, прислушиваясь. Одним из мужчин был мой отец, а второго я не знала. Они радовались, что всё прошло отлично и уже завтра нужная девица будет здесь. Отец сказал: «Твоя девчонка - молодец! Хорошо обработала Милену, похоже, она не сомневается в правильности принятого решения. Надеюсь, что так же ловко у неё получится и с иномирянкой. Недолго нам осталось ждать! Скоро этот мир будет принадлежать тем, кто, действительно, этого достоин».

Милена замолчала, обхватив руками голову и потирая виски, будто у неё внезапно разболелась голова. А потом провела ладонями по лицу, сверху вниз, словно пытаясь стереть эти отвратительные воспоминания.

Я застыла с открытым ртом от осознания чудовищности ситуации. Я уже понимала, что родители не любили Милену, но то, что родной отец хладнокровно приносил её в жертву ради свершения каких-то своих планов, это просто не хотело укладываться в голове. Он – чудовище! По сравнению с этим мерзавцем, волкодлак – милый щеночек.

– Вот ублюдок! – брезгливо выплюнул Алистер, и я увидела, как желваки заходили ходуном на его скулах, а кулаки непроизвольно сжались.

Мне вспомнилось письмо, что передала мне служанка от отца Милены. Так вот в чём дело – нужно было убедить меня, что девушке можно доверять! А я ещё удивилась такому подозрительному проявлению родительской любви и заботы. Но рассказывать Милене об этом не стала. Не хотелось ей сыпать соль на рану.

У Максимилиана было не менее злое выражение лица. Сложив два плюс два, он заключил:

– Я так понимаю, что второй – благодетель Мары. Вот из каких «благих» побуждений он взял сиротку на воспитание.

– Корт Лонью будет рад прижать этого упыря. В прошлый раз ему удалось улизнуть, в этот - точно не выкрутится, - недобро ухмыльнулся Алистер.

– Может и оракул сможет теперь чем-то помочь, – предположила Милена, но заметив выражение наших лиц, спросила, - что с ним?

– Его убили, - без обиняков ответил муж, а девушка только тихо ойкнула.

– Милена, скажи, а когда он тебе предсказывал будущее, он это делал своим голосом или каким-то другим?

Она посмотрела на меня растерянно, не совсем понимая, что я от неё хочу, но всё же ответила:

– В смысле? Обычным стариковским голосом, как и до этого, и после этого разговаривал.

Я удовлетворённо кивнула, но пояснять ничего не стала. Это значило, что Милене он, действительно, сказал то, что от него требовали, а моё предсказание было настоящим. Вот ещё бы понимать, что оно значило. И как жаль, что теперь мы не узнаем, что он должен был насоветовать мне, по задумке тех, кто за всем этим стоит.

– Что теперь будет со мной? – с тревогой в голосе, которую не удалось скрыть за внешне спокойным лицом, поинтересовалась самозванка в моём теле. – Вы заберёте меня с собой? Или сможете обменять нас назад? Или я могу остаться здесь?

Она опасливо покосилась на меня, видимо, побаиваясь, что я снова на неё наброшусь. А я отчётливо расслышала надежду в её голосе на то, что вернуть назад уже ничего не получится.

– Её нельзя забирать, - выпалила я и схватила мужа за руку с мольбой глядя в его глаза.