Без определённого места жительства

Гудошников Валерий

– Но зачёты по технике безопасности сдают весной и осенью. Ты же сдавал. Чего летом пришёл?

– У меня свидетельство в командировке украли, – пояснил Слава. – Вот теперь класс подтверждать нужно.

– Да кому оно нужно твоё свидетельство? – удивился инженер. – Наверно сам потерял по пьяной лавочке. Не ты первый.

Слава живописал всё, происшедшее с ним две недели назад, но в другой интерпретации.

– И даже ботинки сняли?

– И даже ботинки.

– Сволочи, – сказал инженер и расписался в зачётке. – Документы могли

бы и оставить. А как ты без пропуска проходишь?

– А кто его спрашивает, если в форме, – махнул рукой Слава.

Эту историю пришлось рассказывать инженерам по радио и электронному оборудованию вертолёта. Они тоже расписывались в зачётке без лишних вопросов, ибо Славу хорошо знали. Не новичок какой-то, ветеран.

К главному инженеру он пошёл после обеда.

– Ну что подготовились? – вежливо спросил тот, доставая билеты. – Как ваше здоровье?

– Нормально, – улыбнулся Слава. – Вчера вот до полночи с конспектами сидел. А потом долго заснуть не мог.

– У вас бессонница?

– Вообще-то нет. Наверно это из-за боязни снова уйти от вас ни с чем.

– Но я не требую ничего не положенного, – удивился главный инженер, – чего же меня бояться? Берите билеты.

На этот раз ему повезло. О помпаже двигателя и действиях при этом он знал всё. Вопрос практический. Без труда ответил и на другие вопросы. Хозяин кабинета даже не стал задавать дополнительных вопросов.

– Чувствуется, что готовились, – сказал он, выводя в зачётке отличную оценку. – Давайте поговорим о планере. Что там у вас первым вопросом? Автомат перекоса? Вообще-то это больше к двигателю относится, но в управлении составили почему-то такие билеты.

Об автомате перекоса несущих лопастей и принципе его работы мало у кого из техников было полное представление. Чтобы хорошо знать принцип его работы, необходимо было иметь представление об аэродинамических силах, влияющих на лопасти. А в этих силах запутались, наверное, и учёные-аэродинамики. По крайней мере, никто из техников и инженеров не мог доходчиво объяснить, почему вертолёт может летать боком или хвостом вперёд. И Слава «поплыл». На другие вопросы ответы были тоже не совсем точны.

– По этой дисциплине я не могу вам поставить отличную оценку, – сказал главный инженер. – Вы согласны на оценку четыре?

– Но меня лишат первого класса.

– Возможно, и не лишат. Это будет зависеть от начальника базы.

– Я согласен, – махнул рукой Слава.

К вечеру он сидел в кабинете начальника базы.

– Не могу я тебе выписать свидетельство первого класса, – посмотрев зачётку, сказал он. – По основным предметам у тебя должны быть отличные оценки. Поработаешь со вторым классом, через полгода пойдёшь на МКК и подтвердишь первый класс.

Мыльникову ничего не оставалось, как согласиться.

– Неужели всё сдал? – удивился начальник участка, когда он доложил ему об этом. – Молоток! Завтра подпишу приказ о твоём допуске. Получишь свидетельство и готовься в командировку. Будешь работать на другом вертолёте и с другим командиром.

– Сдал все зачёты за один день? – не менее удивился его друг аккумуляторщик Лёша. – А почему трезвый? Почему не обмываешь?

– Наливай, обмоем, – осклабился Слава. – Вафа-то есть?

– У нас всегда есть, – гордо ответил Лёша, – не то, что у некоторых, привыкших к халяве.

– Кто эти некоторые? – дёрнулся Слава. – На кого намекаешь?

– Не будем пальцем показывать. Пей! – плеснул Лёша всё в ту же мерную кружку.

Слава поднёс кружку ко рту, содрогнулся, отвернулся, выдохнул воздух и, закрыв глаза, стал выливать в рот вонючую жидкость. Допив до конца, оторвался от сосуда и, выпучив глаза, заработал ртом, как выброшенная на берег рыба. По щекам потекли слёзы.

– Запей! – подвинул банку с водой Лёша.

Слава схватил банку двумя руками, сделал несколько глотков и со свистом втянул в себя воздух.

– Ну, как?

– Ох, и гадость! – часто дыша, ответил Мыльников.

– Зачем пьёшь, если гадость? – меланхолично спросил друг, наливая себе в ту же кружку.– Зато халява, да и голова не болит. Ну, да сгинут все наши враги! – произнёс он тост.

Продолжение на этот раз места не имело. Лёша пить больше в рабочее время отказался, и Слава уехал домой.

– Плевать я хотел на эту гадость, – сказал он Лёше на прощание. – У меня дома полный холодильник водки.

Прибыв домой, сделал яичницу, открыл бутылку, с намерением выпить ровно половину. Но уже через полчаса бутылка опустела.

«В холодильнике ещё есть», – подсказал ему внутренний голос. Но на этот раз Слава его не послушал. «Что-то я быстро косеть стал», – подумал он. Это была его последняя осознанная мысль в этот день.

––

– Вот что, Мыльников, – сказал ему в первый день командировки новый командир. – Я тоже люблю выпить, но норму знаю. А в рабочее время не пью и тебе не позволю. И потому предупреждаю: засеку на аэродроме поддатым – поедешь домой в этот же день. Надерёшься вечером до поросячьего визга и не вовремя утром подготовишь вертолёт – поедешь домой. Будешь сливать налево бензин за самогон, водку, спирт, одеколон, туалетную воду и прочее – поедешь домой. А по радио передам, что ты отстранён за пьяные дела. Это автоматически повлечёт твоё увольнение по статье. Усёк ли смысл произнесённого мной?

– Да усёк, усёк, – обиженно надул губы Слава. – А за деньги можно?

– Что?

– Бензин налево сливать за деньги можно?

– За деньги всё можно. – И добавил в качестве оправдательного аргумента: – Вон страну направо и налево распродают и разворовывают – и ничего. Значит им можно? – ткнул палец вверх. – А раз им можно, то и нам можно.

– Да что же мы, кривые что ли? – поддакнул механик.

– Но уговор такой, – продолжал командир. – Все деньги отдаёшь мне. По прилёту на базу я делю их на всех поровну.