Без оружия
Шрифт:
БУДАХ. До чего ловко научились выражаться эти дворяне! Не обижайтесь, мой друг…
РУМАТА. Давайте присядем… Кира, принеси отцу Будаху пива.
Они садятся. Кира выходит.
БУДАХ. Собственно, само наличие закономерностей мира свидетельствует о совершенстве мира.
РУМАТА. Вот как? Вы считаете мир совершенным, отец Будах? И это после пожара в вашей библиотеке? После отсидки в подвалах дона Рэбы?
БУДАХ. Мой молодой друг, ну конечно же! Мне многое не нравится в мире, многое я хотел бы видеть другим… Но что делать?
Входит Кира с кувшином и стаканом, садится рядом с Руматой.
РУМАТА. А что, если бы можно было изменить высшие предначертания?
БУДАХ. На это способны только высшие силы.
РУМАТА. Но все-таки представьте себе, что вы бог…
Кира вздрагивает и прижимается лицом к плечу Руматы.
БУДАХ. Если бы я мог представить себя богом, я бы стал им.
РУМАТА. Ну а если бы вы имели возможность посоветовать богу?
БУДАХ. Я всегда говорил, что у вас богатейшее воображение…
РУМАТА. Вы мне льстите… Но что же вы все-таки посоветовали бы всемогущему? Что, по-вашему, следовало бы сделать богу, чтобы вы сказали: вот теперь мир добр и хорош?
БУДАХ. Что ж, извольте. Я сказал бы всемогущему: «Создатель, я не знаю твоих планов, но захоти сделать людей добрыми и счастливыми. Так просто этого достигнуть! Дай людям вволю хлеба, мяса и вина, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут голод и нужда, а вместе с тем и все, что разделяет людей…»
РУМАТА. И это все?
БУДАХ. Вам кажется, что этого мало?
РУМАТА. Бог ответил бы вам: «Не пойдет это на пользу людям. Ибо сильные вашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему останутся нищими».
БУДАХ. Я бы попросил бога оградить слабых. «Вразуми жестоких правителей», — сказал бы я.
РУМАТА. Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их.
БУДАХ. Накажи жестоких! Чтобы неповадно было сильным проявлять жестокость к слабым!
РУМАТА. Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг него сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильнейшие из слабых. Тоже жестокие. Так придется карать всех, а я не хочу этого.
БУДАХ. Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.
РУМАТА. И это не пойдет людям на пользу. Ибо когда получат они все даром, без трудов, из рук моих, то забудут труд и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду впредь кормить и одевать вечно.
БУДАХ. Не давай им всего сразу! Давай понемногу, постепенно!
РУМАТА. Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.
БУДАХ (чешет в затылке). Да, я вижу, это не так просто. Я как-то не думал о таких вещах… Кажется, мы с вами, мой друг, перебрали все возможности. Впрочем, есть еще одна. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы это стало единственным
РУМАТА. Я мог бы сделать и это. Но стоит ли лишать человечество истории? Нужно ли подменять одно человечество другим? Это же все равно, что стереть человечество с лица планеты и создать на его месте новое…
БУДАХ. Понятно… Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
РУМАТА (медленно). Сердце мое полно жалости. Я не могу этого сделать.
Кира отшатывается от Руматы и закрывает лицо ладонями. Будах медленно поднимается из кресла.
БУДАХ. Слушайте, дон Румата. Хотел бы я знать все-таки… (Садится.) Черт знает что!
Румата, пригнув голову, примеривается сбить что-то щелчком со стола.
БУДАХ (нервно). Что это вы?
РУМАТА. Таракан. (Щелчком сбивает таракана со стола.) О чем это мы… Да! (Кире.) Кто это приходил?
КИРА. Дона Окана.
РУМАТА. Что-то она зачастила… Чего ей нужно?
КИРА. Так, зашла по дороге… Жалела, что ты уезжаешь, а у самой на морде полпуда краски…
РУМАТА. Жалела, что я уезжаю? Откуда она узнала?
КИРА. Я сказала… А что, не нужно было?
Румата и Будах переглядываются.
РУМАТА. Что ты ей сказала?
КИРА. Что вы будете сейчас обедать, а потом скоро уедете… с отцом Будахом… Я не так сделала?
РУМАТА. Нет-нет, ничего…
БУДАХ. Неосторожно…
РУМАТА. Вообще-то пустяк, конечно…
Пауза.
КИРА. Простите меня… Я не думала… Я не знала…
БУДАХ. М-да… Ежели дом Рэба знает, что ты собираешься сделать, лучше сделать все шиворот-навыворот…
РУМАТА. Правильно. Береженого бог бережет… (Звонит в колокольчик. Вбежавшему Уно.) Коня для отца Будаха.
УНО. А обед как же?
БУДАХ. Сейчас уж не до обеда, братец…
РУМАТА. Дашь отцу Будаху в дорогу окорок и хлеба…
БУДАХ. Эсторского во все фляги… да смотри, настоящего, а не этой кислой водицы…
УНО. А вы, хозяин, значит, не едете?
РУМАТА. Остаюсь. Ступай, делай.
Уно выходит. Кира робко подходит к Румате, берет его за руку.
КИРА. Ты не сердишься?
РУМАТА. Вот еще, стану я на тебя сердиться из-за какого-то задрипанного епископа… Значит, сделаем так, отец Будах. Поезжайте к Угрюмой Берлоге и ждите меня там. А я здесь осмотрюсь, погляжу, что к чему…
БУДАХ. Договорились. Гм… А может быть, мне остаться с вами?
РУМАТА. Нет-нет. Поезжайте, мой друг. И не медлите в городе. Прямо со двора — в галоп и к северным воротам.
БУДАХ. Хорошо, мой друг. Вам виднее…
РУМАТА. А чтобы вам не было скучно… (берет Будаха под руку, отводит его на авансцену.) Пораскиньте умом, попробуйте доказать, что отношение длины окружности к ее радиусу есть величина постоянная…
БУДАХ. Отношение длины к радиусу… Ого! Любопытная идея! Черт подери, дон Румата, ну и голова у вас!