Без памяти
Шрифт:
— Эм. Любимого?
— Иногда, ты забываешь, что я твой муж, и хорошо знаю все твои вкусовые пристрастия.
— Вот черт. Точно, — чувствую себя глупо, поджимая губы. — Надо было просить роскошное колье или что-то вроде того?
— Вокруг твоей шеи я хочу видеть только свои руки, — усмехается Леон, раздвигая губы в плутоватой улыбке. Невольно, я залипаю на нее, стараясь гнать слащавые мысли прочь. Мне не стоит забывать о том, что Леон постоянно играет со мной, и ведет себя так, словно моя жизнь для него ничего не стоит. — Но я придумаю, что тебе подарить.
— Лучшим подарком
— С тобой я могу быть только твердым, принцесса, — парирует он, касаясь носом моего носа.
Столько нежности в этом жесте и чувственности. Ох, уж эти эмоциональные качели. Лучше бы он за волосы меня взял и протащил за них по полу. А то его резкая смена настроения, когда-нибудь доведет меня до ручки.
За ужином мы ведем непринужденный разговор, даже стараемся абстрагироваться от острых тем. Но, как говорится, еще не вечер, поскольку, стоит мне съесть последнюю ложку наивкуснейшего мороженого, как Леон включает внутри себя режим того самого следователя, которого я так сильно в нем ненавижу.
По щелчку его пальцев, экраны, занимающие пространство стен лофта-бункера, гаснут. Еще через секунду на них появляются несколько портретов.
— Какого черта происходит? Мне нравилось ужинать с видом на ниагарский водопад, — ворчу я, накладывая себе еще одну порцию десерта.
— Продолжай ужинать, Тея. Еда не помешает процессу. У меня подготовлен для тебя небольшой интерактив.
— Снова будешь проверять мою реакцию? Зови своего дока, втроем веселее, — вспыхиваю я.
— Вроде того, — признает он, и интересуется сразу в лоб: — Знаешь, кто это? — Леон обращает мое внимание на один из портретов, на котором запечатлен мужчина в самом расцвете лет. Более того — он безумно похож на Леона.
— Этот человек так похож на тебя. Удивительно, — смотрю на него. — Красивый мужчина. Вы как братья, — искренне замечаю я.
— Скажу больше — мы близнецы, — удивленно вскидываю брови, отмечая про себя, что Леон пристально следит за языком моего тела. Ждет, что я выдам себя? Не дождется. Я реально ничего не помню, не считая появившихся психоделических снов.
— Может быть, ты его вспомнила? Может быть, где-то видела?
— Впервые вижу этого красавца. А жаль, — облизывая губы, отправляю в рот ложку мороженого.
— Он женат и у него есть сын, — резко цедит Лео.
— Значит, у тебя есть племянник?
— Вроде того, — судя по всему, разговоры о детях Леона не радуют. Очень интересно, почему.
— Я так понимаю, вы с ним не дружны.
— Откуда ты знаешь? — и снова этот пристальный прищур, выбивающий на мне раны серебряными пулями.
— У тебя на лице все написано. Тебе он не нравится. Конкурируете что ли? За трон боритесь? — хихикаю я, но кажется попадаю в «яблочко».
— Ты знаешь это наверняка или хочешь меня запутать? — бесится Леон. — Как бы там ни было, я очень привязан к Драгону.
— Какое красивое имя. Как и Леон. У вас, в голубых кровях, так принято, да? Придумывать себе помпезные имена.
— Алатея — тоже весьма пафосное имя. Красивое. И явно также подходит «голубым кровям», — Леон вдруг всерьез задумывается, напрягаясь всем телом. Между
— Драгон — твой единственный брат? — не могу удержаться от вопроса, который сразу приходит на ум, когда речь идет о семьях, обладающих огромной властью.
— Нет, — односложно отвечает Леон, и его взгляд становится еще более тяжелым и напряженным. Неужели я нащупала еще одну болевую точку в непробиваемой броне Голденштерна? — Нас трое. Артур — старший.
— В честь короля Артура? — иронизирую я. — Подожди, ты сказал: «старший»? — с небольшим запозданием осеняет меня. — Выходит, он — главная мишень? Почему тогда охота ведется на тебя?
— Мой отец исключил Артура из списка наследников, — скупо поясняет Леон. Ну нет, он не замнет эту тему.
— Что с ним не так? — допытываюсь я. — Он ведь жив?
— Жив, но больше не часть семьи. Это решение отца, не мое. Я на тот момент был подростком, — Леон упорно ограничивается уклончивыми фразами, не желая хоть чуть-чуть приоткрыть завесу очередной семейной тайны Голденштернов.
— Никто просто так не откажется от сына. Для этого должна быть весомая причина, — рассуждаю вслух.
— Это было давно, Тея. Я не видел Артура больше двадцати лет, и расстались мы не на самой лучшей ноте, — поморщившись, отвечает Леон.
— С ним ты тоже не ладил?
— Скорее, Артур ни с кем не ладил. Он был замкнутым, неуправляемым, склонным к вспышкам беспричинной агрессии…
— Ты случайно не себя описываешь? — с усмешкой вставляю я.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — Леон припечатывает меня раздраженным взглядом. — Артур не смог бы претендовать на трон. Его единственным увлечением были воображаемые миры, куда он регулярно погружался при помощи сильнодействующих наркотиков. Власть и благосостояние семьи интересовали моего брата гораздо меньше. К тому же, он ненавидел всех нас, без исключения. Мне было пятнадцать, когда во время урока по фехтованию Артур намеренно снял защитный наконечник с рапиры и попытался меня заколоть. Отец сделал то, что должен был.
Я ошеломленно замолкаю, переваривая услышанное, а Леон резко переключает экран, тем самым давая понять, что тема закрыта.
— Как насчет этого кадра?
— Хм, тоже похож на тебя. Сколько вас там, одинаковых? — натянуто улыбаюсь, оценивая еще одного незнакомого мне мужчину. — Я не знаю, кто он, — выдаю без эмоций.
— Ладно, идем дальше, — на экран выводится портрет довольно молодого китайца в деловом костюме.
В голове пустота: его я тоже не знаю. Но все равно напрягаюсь, начиная осознавать, чем именно занимается Леон.
— Я, конечно, долго работала в Китае, но так и не научилась их особо отличать. Они для меня все на одно лицо. Не могу сказать, видела его раньше или нет, — честно признаюсь я.
— Так сказать проще всего, Тея. Что «не знаешь», «не научилась». Манипуляции, чтобы легко скрыть обман.
— Я тебя не обманываю, Леон, — настаиваю на своем, хоть и доказывать ничего не собираюсь. Этому параноику ничего не докажешь, я умываю руки.
— Хорошо, поехали дальше, — Леон снова переключает портрет. Новое лицо мужчины тоже мне не знакомо.