Без перьев (сборник)
Шрифт:
Во время демонстрации неплохо иметь в руках плакат с требованием. Рекомендуются следующие варианты: 1. Нет повышению налогов! 2. Нет снижению налогов! 3. Нет насмешкам над пекинесами!
Другие приемы гражданского неповиновения. Неповинующийся также может:
— стоять под окнами мэрии, скандируя «кол-ба-сы!» до тех пор, пока требование не будет выполнено;
— блокировать городской общественный транспорт с помощью отары овец;
— звонить домой так называемому «истеблишменту» и петь в трубку «Бесс, ты теперь моя»;
— переодеться полицейским и скакать по улицам;
— прикинуться
И тут появился инспектор Форд…
(Проверьте свою смекалку)
Инспектор Форд ворвался в кабинет. На полу лежало тело Клиффорда Джипа. Вероятно, удар пришелся по затылку. Били крокетным молотком. Судя по положению тела, несчастного застигли врасплох, когда он пел своим гуппи «Вернись в Сорренто». Обследование места происшествия показало, что между Джипом и нападавшим завязалась яростная борьба, дважды прерывавшаяся телефонными звонками: один раз не туда попали, второй — предлагали убитому уроки танца.
Перед смертью Джип сумел обмакнуть палец в чернильницу и оставил записку: «Осенняя распродажа! Невероятные цены! Зайдите и убедитесь!»
— Бизнесмен до последнего вздоха, — пробормотал его слуга Айвз. Странно, отметил Форд: ботинки на платформе делали Айвза ниже на два дюйма.
Дверь на террасу была распахнута: следы вели через холл в верхний ящик комода.
— Скажите, Айвз, где вы находились, когда это произошло?
— На кухне. Мыл посуду.
В подтверждение Айвз достал из бумажника клочок мыльной пены.
— Вы что-нибудь слышали?
— У мистера Джипа были гости. Спорили, кто выше ростом. Кажется, я слышал, как мистер Джип запел на тирольский манер, а Мосли, это его деловой партнер, завопил: «Боже, боже, у меня волосы встают дыбом!» И все. Потом раздалось глиссандо на арфе, и на лужайку выкатилась голова мистера Джипа. Я слышал, как Мосли угрожал ему. Он говорил, что, если мистер Джип еще раз прикоснется к его мандарину, он не подпишет ему ссуды. Я думаю, это Мосли убил хозяина.
— Как открывается дверь на террасу — наружу или внутрь? — поинтересовался инспектор Форд.
— Наружу. А что?
— Так я и думал. Теперь я не сомневаюсь: Клиффорда Джипа убил не Мосли. Его убили вы, Айвз.
Планировка дома не позволяла Айвзу незаметно подкрасться к хозяину сзади. Он был вынужден подкрадываться спереди, а в этом случае мистер Джип перестал бы петь «Вернись в Сорренто» и врезал молотком Айвзу по голове — как было заведено у них с давних пор.
По всем признакам, Уокер свел счеты с жизнью. Передозировка снотворного. И все же инспектора Форда что-то смущало. Возможно, положение трупа. Покойный находился внутри телевизора, лицо его смотрело с экрана. На полу лежала загадочная записка:
Мое мохеровое белье страшно колется, и я принял решение уйти из жизни. Следи, чтобы сынок не забывал отжиматься по утрам. Завещаю тебе все свое состояние, за исключением шляпки, которую настоящим передаю в дар планетарию. Пожалуйста, не горюй обо мне. Поверь, быть мертвым куда приятнее, чем платить за квартиру. До свидания.
Эдна Уокер нервно покусывала нижнюю губу.
— Что вы думаете, инспектор?
Инспектор Форд заметил на тумбочке пузырек со снотворным.
— Давно ваш муж страдал бессонницей?
— Много лет. Нервы. Он боялся, что, если закроет глаза, по нему проведут дорожную разметку.
— Понимаю. У него были враги?
— Не думаю. Разве что цыгане в одной чайной за городом. Как-то раз муж невольно оскорбил их обычаи — пришел туда в наушниках и стал отплясывать… А у них был выходной.
Инспектор Форд обратил внимание на недопитый стакан молока на письменном столе. Молоко еще не остыло.
— Скажите, миссис Уокер, ваш сын учится в колледже?
— К сожалению, уже нет. На прошлой неделе его неожиданно исключили. Мы до сих пор не можем прийти в себя, инспектор. Говорят, за неуважение к старшим. Дескать, он гонял какого-то лысого в парке, а у них в Лиге старейших колледжей Новой Англии такому попустительствовать не намерены.
— А я не намерен попустительствовать убийству. Я должен арестовать вашего сына.
В карманах покойного были обнаружены наличные. Человек, собирающийся совершить самоубийство, несомненно взял бы с собой кредитку.
Витрина была разбита, и сапфир Беллини исчез. При обследовании музея из улик обнаружили только светлый волос и с дюжину отпечатков пальцев, причем все — мизинца. Охранник показал, что стоял вон там, когда фигура в черном подкралась сзади и нанесла удар по голове черновиками какой-то речи. Теряя сознание, он вроде бы слышал, как мужской голос произнес: «Джерри, зови маму!», но не уверен. Вероятно, грабитель проник в музей через застекленную крышу и спустился по стене в специальных ботинках с присосками, словно некая человекообразная муха. На такой случай у музейной охраны всегда наготове гигантская мухобойка, но ее не успели пустить в ход.
— Кому мог понадобиться сапфир Беллини? — в недоумении пробормотал главный хранитель. — Неужели похитители не знали, что над камнем тяготеет проклятье?
— Проклятье? — быстро переспросил инспектор Форд.
— Когда-то этот сапфир принадлежал одному султану. Султан погиб при загадочных обстоятельствах. Во время обеда из пиалы с супом появилась рука и задушила его. Следующим владельцем сапфира стал английский лорд. В один прекрасный день жена нашла его растущим вниз головой в ящике с петуньями. Потом о сапфире ничего не было слышно. Спустя много лет он попал к одному техасскому миллионеру. Тот пошел почистить зубы и вдруг вспыхнул как факел и сгорел. Мы приобрели камень всего месяц назад, но, похоже, проклятье до сих пор действует, потому что вскоре весь наш попечительский совет взялся за руки и, танцуя канкан, шагнул в пропасть.