Без перьев (сборник)

Аллен Вуди

Автор. Правда?

Трихинозий. Кто такая?

Дорис. Дорис Левайн.

Трихинозий. Грейт-Нек?

Дорис. Точно.

Трихинозий. Раппапортов знаешь?

Дорис. Раппапорт? Мирон?

Трихинозий (кивает). Мы с тобой работали у либерал-демократов.

Дорис. Какое совпадение.

Трихинозий. У тебя был роман с мэром Линдсеем.

Дорис.

Я-то не возражала, но он не решился.

Автор. Так что за финал?

Трихинозий. А ты симпатичнее, чем я думал.

Дорис. Правда?

Трихинозий. Прямо сейчас бы с тобой прилег.

Дорис. Сегодня мой день.

Трихинозий пылко берет ее за руку.

Прошу тебя. Ведь я девушка. Правильно ответила?

Из-за кулисы выглядывает Суфлер. Он в свитере, в руках — текст пьесы.

Суфлер. «Прошу тебя. Ведь я девушка». Правильно. (Исчезает.)

Автор. Ну, черт возьми, так какой же финал?

Трихинозий. А? А! (За сцену.) Мальчики!

Несколько греков выкатывают какое-то громоздкое устройство.

Автор. Ну и что это, черт побери, такое?

Трихинозий. Это — финал.

Автор. Не понимаю.

Трихинозий. Я работал над этим полгода. Перед вами машина, которая разрубит все узлы.

Автор. То есть?

Трихинозий. В последней сцене, когда кажется, все погибло и жалкий раб Диабетий оказался в положении, мягко говоря, безнадежном…

Автор. Ну?

Трихинозий. …с небес торжественно нисходит Зевс, всемогущий громовержец, отец бессмертных богов, и, меча молнии, дарует спасение группе благодарных, хотя и ничтожных смертных.

Дорис. Деус экс махина.

Трихинозий. Слушай, гениальное название!

Дорис. У меня папа работает в «Дженерал электрик».

Автор. Я все-таки не понял.

Трихинозий. Подожди, посмотришь, как она действует. На ней-то и прилетает Зевс. У меня большие виды на эту штуку. Софокл уже заказал одну. Еврипид просит две.

Автор. Но это меняет весь смысл пьесы.

Трихинозий. Молчи, пока не видал. Бурситий, надевай-ка доспехи. Полетаем.

Бурситий. Я?

Трихинозий. А что?

Бурситий. Я боюсь.

Трихинозий. Шутит… Вперед, идиот, спугнешь клиента. Он сейчас. Ха-ха.

Бурситий. Но я боюсь высоты.

Трихинозий. Залезай давай! Живее. Пошли. Не забудь костюм Зевса. Пожалуйста, все приготовились к презентации.

Уходят. Бурситий — протестуя.

Бурситий. Мне надо позвонить в страховую!

Автор. Значит, по-твоему, в конце появляется бог и всех спасает?

Актер. Мне нравится. И зрители не зря деньги потратят. Дорис. Он прав. Голливудский рецепт.

Автор (выйдя на середину сцены — с пафосом). Но если бог спасает всех, то, выходит, человек не несет ответственности за свои поступки!

Актер. И ты удивляешься, что тебя перестали звать на вечеринки?

Дорис. Но без бога все лишено смысла. Жизнь лишена смысла. Мы лишены смысла.

Мертвая тишина.

Ой, как захотелось прилечь!

Автор. Потом. Я не настроен.

Дорис. Правда, что ли? (В зал.) Никто не хочет со мной?

Актер. Прекрати! (В зал.) Спокойно, она шутит. Автор. Я убит.

Актер. Почему?

Автор. Я не знаю, верю ли я в бога.

Дорис (в зал). Я серьезно.

Актер. Если бога нет — кто создал мир?

Автор. Не знаю, не знаю.

Актер. Что значит «не знаю»? А когда ты узнаешь? Дорис. Ну правда, кто-нибудь идет со мной спать? Мужчина (встает в зале). Я пересплю с девушкой, если никто не хочет.

Дорис. По-честному, сэр?

Мужчина. Да вы что? Посмотрите, какая девушка! Неужели тут нет ни одного нормального мужика? А? Опять сплошные нью-йоркские голубые очкастые еврейские левачки?

Из-за кулисы выходит Лоренцо Миллер; одет современно.

Лоренцо. Сядь на место. Ты понял, нет?

Мужчина. Ладно, все нормально.

Автор. Кто вы такой?

Лоренцо. Лоренцо Миллер. Я сочинил этих зрителей. Я драматург.

Автор. Что вы имеете в виду?

Лоренцо. Я написал: зрители из Бруклина, Манхэттена и Лонг-Айленда заполняют зал и смотрят спектакль. Поэтому они здесь.