Без перьев (сборник)
Шрифт:
— Ну что ж, — сказал инспектор Форд. — Может быть, камень и вправду проклятый. Но все-таки драгоценный. И если вы хотите вернуть его в музей — ступайте в кулинарию Ципермана и арестуйте хозяина. Сапфир вы найдете у него в кармане.
Накануне Леонард Циперман заметил:
— Старик, будь у меня хороший сапфирчик — послал бы я эту кулинарию!
— Я застрелила его!
Цинтия Фрим не могла унять рыдания. На снегу лежало тело крупного мужчины — ее супруга.
— Как это случилось? — не теряя времени, спросил инспектор Форд.
— Мы с Квинси пошли на охоту. Мы оба любили охотиться. Сразу же разделились. Там были заросли. Наверно,
— Смотри-ка, — сказал инспектор Форд, разглядывая следы на снегу, — похоже, вы отлично стреляете. Вмазали прямо между глаз.
— Нет, ну что вы, просто повезло. Я всего лишь любительница.
— Вижу, вижу.
Инспектор Форд обыскал покойного. В карманах обнаружился шнурок, яблоко 1904 года и инструкция «Что делать, если вы проснулись рядом с армянином».
— Скажите, миссис Фрим, это первый несчастный случай с вашим мужем на охоте?
— Смертельный — да. Еще однажды в Канадских скалах орел унес его свидетельство о рождении.
— Ваш муж носил шиньон?
— В некотором смысле. Он носил его в кармане и доставал, когда не хватало аргументов. А что?
— Похоже, он был весьма эксцентричным человеком.
— Пожалуй.
— И поэтому вы убили его?
Такой опытный охотник, как Квинси Фрим, никогда не пойдет на лося в одном нижнем белье. Скорее всего, миссис Фрим прибила мужа дома, когда он играл на ложках, и попыталась инсценировать несчастный случай на охоте. Она отволокла тело в лес, оставила неподалеку томик стихов о природе, но в спешке забыла переодеть убитого. Почему Квинси Фрим играл на ложках в одном нижнем белье, до сих пор остается загадкой.
Изможденный Кермит Кролл, пошатываясь, вошел в гостиную отчего дома, где его с волнением ждали родители и инспектор Форд.
— Спасибо за выкуп, старики. Я уж не думал, что выберусь живым.
— Расскажите все с самого начала, — велел инспектор Форд.
— Я пошел в центр, думал сдать в чистку гамаши. Вдруг меня нагнал фургончик, в нем сидели двое мужчин. Они спросили, не хочу ли я посмотреть на лошадь, которая читает наизусть Геттисбергское обращение [17] . Я сказал: конечно, сел в машину, и мне тут же сунули под нос хлороформ. Очнулся я в незнакомом помещении, привязанный к стулу, с повязкой на глазах.
17
Геттисбергское обращение — речь, произнесенная президентом А. Линкольном 19 ноября 1863 г. по случаю открытия мемориального кладбища на месте сражения за Геттисберг в Гражданскую войну.
Инспектор Форд внимательно изучил письмо с просьбой заплатить выкуп.
Положите в сумку пятьдесят тысяч долларов и оставьте под мостом на улице Декейтер. Если на улице Декейтер нет моста — пожалуйста, постройте. Обращаются со мной хорошо, у меня есть крыша над головой, кормят прилично, правда, вчера запеченные улитки перестояли в духовке. Пришлите деньги поскорей, иначе через несколько дней тот человек, который сейчас стелет мне постель, задушит меня.
— Как вы думаете, где вас держали?
— Понятия не имею. Я только слышал странные звуки за окном.
— Странные?
— Знаете, какой звук издает сивый мерин, когда ему врут в глаза?
— Сивый? — Инспектор Форд задумался. — Ну и как вам все-таки удалось бежать?
— Я сказал, что хочу сходить на футбол, но у меня только один билет. Мне разрешили, если дам слово не снимать с глаз повязку и вернусь до одиннадцати. Я согласился, а в третьем тайме, когда
— Занятная история, — сказал инспектор Форд. — Теперь мне ясно, что все это похищение было инсценировано. Я не сомневаюсь, что ты был соучастником и получил свою долю.
Хотя Кермит Кролл до сих пор жил с родителями, которым было по восемьдесят, самому ему стукнуло шестьдесят. Настоящие гангстеры не станут похищать шестидесятилетнего ребенка: какой смысл?
Ирландский гений
Издательство «Викинг и сыновья» недавно анонсировало сборник «Избранные стихотворения и поэмы Шона О’Шона». Шон О’Шон — великий ирландский поэт, который, по мнению наиболее авторитетных специалистов, может по праву считаться самым трудночитаемым, а стало быть, и самым талантливым поэтом своего времени. Изобилующая ассоциациями и аллюзиями сугубо личного характера, поэзия Шона О’Шона нуждается в тщательном комментировании и знании интимнейших подробностей личной жизни поэта (до неприличия скудной, если верить биографам), в противном случае читатель окажется не в состоянии постичь ее глубочайший смысл.
Приводим одно из стихотворений этой прекрасной книги.
ЗА ИХОРОМ Так поплывем же. Поплывем, И пусть нос Фогарти ведет в Александрию; Тем временем два брата Бимиш, Хихикая, несутся к башне, Любуясь деснами своими. Подумать только, сколько лет прошло с тех пор, Как Агамемнон дал совет троянцам: «Ворота вы не отпирайте, на кой черт Вам сдался деревянный конь таких размеров». Какая связь? А связь такая, что Шонесси с предсмертным хрипом Отвел соленый огурец и рюмку, Которую любовно Сиделка поднесла перед бульоном. Отважный Биксби, несмотря На сходство с дятлом, Упрямо рылся в том белье нечистом, Что от Сократа через много лет Дошло до нас. Великий Парнелл знал ответ, Но кто же его спросит! Пожалуй, только старый Лафферти, Чьи шутки грязные нас научили Прибежище в уроках карате Отыскивать. Воистину Гомер был слеп, И это объясняет в какой-то мере, Из-за чего он женщин избегал. Но Энгус и друиды подтвердят, Что человек во все века стремился Изменить удел свой жалкий. Ирландский гений И Блейк мечтал об этом, и О’Хиггинс, который ухитрился Свой собственный костюм украсть из шкафа. Цивилизация устроена нелепо — Кругами ходит по своим следам; История, как пик О’Лири, Нас манит к небесам, ввергая В пучину смерти. Утешимся же, братья: Дух наших матерей витает в небесах И к нам взывает.