Без Поводыря
Шрифт:
– Да, конечно, – выпучив глаза, тряхнул тот бакенбардами.
– Значит, как и прежде, тринадцать процентов, – вбила последний гвоздь Наденька. – Отлично! Вы отправите изыскателей этим же летом?
Гости ушли сговариваться, когда именно следует встретиться для оформления бумаг, в гостиную. Потом Надежда Ивановна, решившая не откладывать ревизии собственности будущего мужа на потом, с Карбышевым уехала к Гинтару. А я остался размышлять о том, какой же все-таки вышел сегодня удивительный, полный приятных неожиданностей день! И пусть в мою жизнь вторглась эта странная романтично-прагматичная девушка, я все равно считал, что все теперь у меня будет хорошо.
Глава 8
Гранд-политик
С точки
Полагалось, что все чиновники всех входящих в наместничество губерний будто бы должны исполнять предписания какого-то виртуального Совета, в который входили представители четырех основных гражданских министерств. Естественно, МВД, Министерства юстиции, народного просвещения и финансов. Эти так называемые советники назначались руководителями своих ведомств, имели высокие чины – не меньше статского советника – и собственно наместнику подчинялись постольку поскольку. И что самое печальное, каких-либо должностных инструкций или хотя бы четко очерченного круга обязанностей у этих господ не существовало. Общие фразы вроде «исправлять надзор» меня совершенно не устраивали. Хотя бы уже потому, что знал со всей достоверностью – никакой власти провести даже примитивную инспекцию эти представители не имели. На их запросы губернские чинуши отвечали неохотно, чуть ли не из жалости, а предписания прямиком отправлялись в архивы.
Большинство из этих господ очень быстро начинали понимать, что должность, ими занимаемая, является хорошо оплачиваемой из казны синекурой, и переставали донимать присутствия своими придирками. Некоторые особо активные и совестливые принимались изобретать себе какое-то применение и брались за любой прожект, лишь бы не сидеть без дела. Единицы – и вовсе переставали являться к месту службы, полностью посвятив свое время какому-нибудь бизнесу.
Естественно, фамилии всех четверых министерских представителей были мне отлично известны, вкупе со слухами о характере их настоящей, а не декларируемой деятельности. И если господина Спасского из Минюста мое назначение его прямым начальником должно было по-настоящему пугать, то того же чиновника из МВД, действительного статского советника Александра Степановича Воинова, я искренне уважал. И всерьез полагал, что мы с Воиновым непременно поладим.
Сотрудник Министерства народного просвещения профессор Попов так увлечен переводами Священных Писаний на монгольские языки, что ни о какой деятельности на ниве просвещения и речи идти не может. Благо на это решил тратить свое время тот самый Воинов, успевающий и гимназии с училищами инспектировать, и новые открывать.
Юрий Петрович Пелино в бумагах числился представителем Минфина, но занимался почему-то надзором за тюрьмами, пересыльными острогами и каторгами. А еще интригами против тобольского губернатора Александра Ивановича Деспот-Зеновича. Что-то они там все поделить не могли…
Совсем по-другому обстояли дела у другой половины членов Совета. У так называемых управляющих отделениями. Они собирали данные для докладов наместнику, могли от имени начальника и в свете последних политических событий в стране настоятельно что-то рекомендовать губерниям. Иногда, если наместник принимал решение напрямую вмешаться в ход гражданского правления, именно управляющие занимались составлением предписаний и их рассылкой. В общем, чины у них были ниже, а реальной власти – намного больше.
На весну 1866 года в нашем генерал-губернаторстве таких отделений было пять. Первое – ведавшее административно-распорядительными, секретными и политическими делами, включая надзор за неблагонадежными ссыльными и взаимодействием с командирами Восьмого жандармского округа. К огромному моему удивлению, выяснилось, что с недавнего времени исправляющим делами Первого
Какой из этого господина сыщик, я уже успел выяснить. Теперь предстояло каким-то образом узнать, насколько хорошо Александр Никитич справляется со своими должностными обязанностями. Потому что, в отличие от назначаемых из столицы представителей, сотрудников канцелярии наместника и, получается, своих прямых подчиненных я имел право назначать единолично.
Второе, ведающее судебными делами и по совместительству прямым надзором за законностью отдаваемых губернаторами и начальниками областей распоряжений, возглавлял статский советник Александр Яковлевич Москов. Ничего о нем сказать не могу. В судейские дела влезать желания никогда не возникало. Хорошо хоть, что и ничего плохого о Москове не слышал.
Главой Третьего, хозяйственного, по большому счету – практически интендантского – управления служил опять-таки статский советник и вновь Александр, только Алексеевич, Безносов. До меня доносились слухи, что он изредка обделывает какие-то делишки с Алтайской горной администрацией, но в чем-то вопиющем все же замечен не был. Больше того! Говорят, именно его, Безносова стараниями администрация генерал-губернаторства сумела сэкономить более ста тысяч рублей, которые отлично пригодились, когда возникла нужда снабжать воюющие в Туркестане войска. Еще поговаривали, наш Александр Алексеевич был ярым сторонником скорейшего завоевания среднеазиатских государств и учреждения торговых связей с северо-западным Китаем. Что именно им двигало, когда он года три назад составлял свой меморандум для Дюгамеля, не скажу, ибо могу лишь предполагать наличие у интенданта связи с русскими торгово-промышленными группами, испытывающими острый дефицит сырья для хлопчатобумажных мануфактур. Но даже если и так, то что с того? Я так же, как и Безносов, считал, что свой собственный, а не привезенный из-за океана из Америки, хлопок империи необходим. И торговле с Синьцзяном и в голову бы не пришло мешать. Так что имел основания считать, что этот чиновник станет мне верным соратником.
Николай Иванович Солодовников еще год назад только и мог мечтать о стремительной карьере и посте начальника какого-нибудь отделения при канцелярии наместника. Служил себе в аппарате казачьего отделения, занимался учетом перемещения служащих всех четырех полков в станицы, а из станиц в полк. Выписывал документы для казачат на поступление в Омский кадетский корпус. Был, в общем-то, в невеликих чинах и на не слишком престижной должности, но вполне уважаем и значим. Особенно для своего, отличного от других отдельного казачьего круга, в котором все друг друга знают, а половина и вообще родня.
Потом вышел государев Манифест о дозволении крестьянам некоторых губерний России свободно переселяться за Урал. Появилась потребность в создании при канцелярии генерал-губернатора особого, четвертого отделения, ведавшего бы вопросами распределения наделов и учетом переселенцев. И в один прекрасный день Николай Иванович вдруг получил одновременно и пятый класс по Табели, и кресло управляющего Четвертым отделением.
Нужно сказать, что мои датчане, которые всю зиму продолжали небольшими группами по пятьдесят-сто человек прибывать в карантинный лагерь в Томске, пользовались неустанным вниманием господина Солодовникова. Он организовывал места для их временного, на случай холодов или буранов, пребывания, оплачивал из казны наместничества их питание в пути, следил, чтобы притрактовые ухари не смели обижать несчастных иностранцев. Понятно, что потом мы гасили все его расходы с тех счетов, что были специально открыты на деньги принца Ольденбургского. Но сам факт, что он не счел за излишний труд вообще этим заниматься, непременно следует отметить.