Без права на наследство
Шрифт:
– Я хочу выслушать объяснения по этому поводу, прежде чем стану предпринимать какие-либо шаги.
– В дальнейшем вы все поймете, сэр, – уклончиво ответила миссис Леконт.
– Абсолютно все?
– Именно так, мистер Ноэль, абсолютно все, но в свое время. У вас нет возражений против такого варианта завещания? Тогда с него и начнем. Оно простое и понятное даже ребенку. Но если у вас есть сомнения, отложите его и покажите сначала профессиональному юристу. А пока не сочтите меня дерзкой, но все мы смертны, и другая возможность может не представиться. Прошу: остановите своих врагов,
Она положила перед ним лист бумаги, обмакнула перо в чернила и буквально вложила ему в руку. Он покорно принял перо, он еще не был уверен, что поступает правильно, но главное сопротивление миссис Леконт уже сломила. Ноэль Ванстоун сидел молча, смотрел на пустой лист. Он был готов составить новый документ.
– Во-первых, вы должны выбрать доверенное лицо. Не имею права подсказывать, но это должен быть старый и надежный друг.
– Адмирал?
– Отличная мысль, – миссис Леконт поклонилась.
– Значит, адмирал.
Миссис Леконт приступила к диктовке:
– Это последняя воля и завещание Ноэля Ванстоуна, проживающего в данный момент в Балиол-коттедже рядом с Дамфриз. Я действую в здравом уме и по собственной воле, 30 сентября 1847 года назначаю адмирала Артура Эверарда Бертрама, проживающего в Сент-Крукс-ин-зе-Марш в Эссексе, в качестве доверенного лица, исполняющего мою волю.
Написав первый параграф, Ноэль отложил перо, а миссис Леконт положила на стол черновик завещания. Друг на друга они не смотрели. Повисла пауза.
– Теперь, мистер Ноэль, вы должны определиться с тем, как вы хотите распределить свое состояние в случае смерти. Свое большое состояние.
Он взял перо и в полном молчании стал что-то писать дальше.
– Возможно, прежнее завещание вам пригодится, сэр? – вкрадчиво проговорила миссис Леконт. – Могу я поинтересоваться. Кому вы оставили деньги, помимо восьмидесяти тысяч для жены?
Если бы он ответил честно, пришлось бы сказать совсем простую вещь: все остальное доставалось его кузену Джорджу Бертраму, имя миссис Леконт в предыдущем завещании не упоминалось. Даже более отважный человек в данной ситуации мог не осмелиться на такое признание.
– Я не хочу обсуждать другие варианты завещания, – ответил он. – Итак, один вопрос…
– Да, сэр?
– Один вопрос… я должен что-то оставить вам? – интонация у него была вопросительная и жалобная, словно он надеялся на благородный отказ.
– Благодарю вас, мистер Ноэль, – произнесла швейцарка, подчеркивая, что принимает подарок, а не требует вознаграждения.
Он нервно кусал кончик пера, на лице выступили капельки пота.
– Трудность в том, чтобы определить сумму, – пробормотал он, наконец.
– А как намеревался поступить ваш почтенный отец? Что он говорил в период фатальной болезни?
– Не помню.
– Мы оба были у его постели. Вы тщетно убеждали его составить завещание. Он просил подождать с этим.
А потом взглянул на меня и сказал такие теплые, трогательные слова. Как вы могли забыть их, мистер Ноэль?
– Но я забыл, – мрачно бросил ее хозяин.
– Деликатность мешает мне при таких обстоятельствах напоминать вам, что было сказано.
Она посмотрела на часы и демонстративно
– А что, если… – он начал было, но остановился на полуслове.
– Да, сэр?
– Скажем, тысяча фунтов?
Миссис Леконт встала и посмотрела ему прямо в лицо с видом оскорбленным и гневным.
– И это после того, как я оказала вам сегодня бесценную услугу? По крайней мере, я рассчитывала, что вы отнесетесь ко мне с уважением. Доброго вам утра.
– Две тысячи! – в отчаянии воскликнул Ноэль Ванстоун.
Миссис Леконт молча собирала бумаги в сумку.
– Три тысячи!
Она распрямилась и пошла к двери.
– Четыре тысячи!
Она плотнее запахнула шаль и взялась за ручку двери.
– Пять тысяч! – Он хлопнул в ладони и в ярости выкрикнул ей в спину: – Пять тысяч!
Миссис Леконт мягко прикрыла дверь и развернулась.
– Без каких-либо отягощений и уплаты сборов?
– Нет.
Она снова взялась за ручку двери.
– Да.
Она вернулась и заняла прежнее место за столом, как ни в чем не бывало.
– Пять тысяч фунтов без отягощений и уплаты сборов – та сумма, которую называл ваш отец, – преспокойно заявила она. – Если вы сумеете освежить память, то вспомните, что я говорю правду. Я принимаю ваше желание исполнить сыновний долг, мистер Ноэль, и сделать то, что намеревался сделать ваш отец. Я принимаю ваше пренебрежение и отсутствие собственной благодарности. Я не отказываюсь от своего долга перед памятью вашего благородного отца и перед вами. Вдова профессора Леконта не претендует на чужое, она принимает лишь то, что принадлежит ей по праву, – в глазах ее горело торжество, она чувствовала, что одержала победу над Магдален, и это было сейчас главным источником радости.
Потом она дала хозяину время прийти в себя и стала диктовать дальше:
– Настоящим я оставляю мадам Вирджинии Леконт (вдове профессора Леконта из Цюриха) пять тысяч фунтов, свободные от любых отягощений и уплаты сборов. Это послужит вознаграждением мадам Леконт за верность и отличные способности по управлению домом, а также исполняется в память о желании моего покойного отца, желавшего упомянуть ее в своем завещании. Написали, сэр?
– Да.
– Благодарю вас, мистер Ноэль. Будем считать, что деньги – благодарность вашего отца, а добрые слова в завещании – ваша благодарность. Теперь нам предстоит еще кое-что написать, сэр. Поскольку со скромным вознаграждением для меня все решено, необходимо сделать более важный шаг – определить судьбу основного наследия. Кому вы намерены его оставить?
Ноэль Ванстуон беспокойно заерзал на стуле. Даже при составлении прежнего завещания, когда он чувствовал себя счастливым и находился под обаянием молодой жены, подобные вопросы причиняли ему страдание. Ему отвратительна была мысль о выборе наследника, словно это требовало от него огромной жертвы, лишало его состояния уже при жизни. Он был не готов второй раз проходить через это испытание!
– Возможно, вам будет легче, сэр, если я повторю прежний вопрос: кому вы в прошлый раз намеревались оставить деньги, помимо жены?