Без права на ошибку. Том 3

Эсель Рене

Обреченно вздыхаю.

— Ну найди еще какое-нибудь говно на меня. Ты же умная, Мариш. Пожалуйста. Запусти любопытный носик в Краснодар, разнюхай хорошенько. Там баб обиженных штук двести. Они таких сказок наплетут, все федеральные каналы не прекращая трещать будут. И…

— Человек.

Сбиваюсь с мысли. Недоуменно трясу головой.

— Что?

— Человек, а не штук.

Обреченно закатываю глаза.

— Ой, блядь, хорошо. Человек. Отрой их главное. Дай бабла, пусти на каналы.

— Хорошо, — бухтит недовольно сквозь зубы. — Но не думаю,

что ты сможешь восстановить репутацию после такого.

И я с ней согласен. Поднимать со дна — всегда пиздец. Но это меньшее, что меня заботит сейчас. Компания Семена Вениаминовича не пострадает — передам тихо все Лазареву, тот мертвого заговорит. Из фонда Воробьева выйду, переоформлю на Лену. Ее все жалеют, а значит, и Сергей тоже не пострадает.

Холдинг в случае полного краха управляется акционерами. Выйду и все.

Мой план «Ж» написан так давно, что реализовать его — сделать несколько звонков.

А начать с нуля я всегда смогу.

Если моя Лена будет рядом.

— Твоя работа, Марин, не думать, а делать. Я дважды себя из говна достал, третий раз точно справлюсь без советов.

— Может, попробовать извиниться? — вздыхает, прекрасно зная мой ответ. — Слушай, Олег, ну мы же хороним все, что ты таким трудом получил…

— Я не знаю, как за это извиняться, Марин. Я сам себя простить не могу, она тем более. Оттает — коленями весь асфальт в округе протру. А сейчас я не могу рисковать.

— А если она узнает?

— От кого? — дергаю головой и машу вышедшему за мной помощнику Кошак. — Если ты не расскажешь — не узнает.

Глава 3

Лена

Глава 3. Лена

— В целом, вас же сложно назвать такой, в привычном понимании, публичной парой. Тихая свадьба, никаких конфликтов и громких торжеств, — мягко стелет Кошак прежде, чем вцепиться когтями в самое мясо.

Поправляет черную оправу крупных очков, а в глазах светится предвкушение предстоящего вопроса. Сама умолкает. Ждет реакции, катает на языке каждый наш жест.

Настоящий стервятник, нарезающий круги над своей добычей.

Олег, перекинув руку через мои плечи, прижимает ближе и нежно целует в висок. Ластится и молчит, как и большую часть задаваемых вопросов.

Когда они не касаются чего-то серьезного.

— Да, все так, — спокойно отвечаю, не задумываясь поглаживая лежащую на колене ладонь Олега.

— Но вот например, ты, Лен. Выросла практически под объективами камер в достаточно известной семья. Лично я, — прижимает ладонь к груди, отчего тонкий браслет усыпанный бриллиантами на ее руке симпатично поблескивает, и давит недоуменно усмешку. — Прости, Олег, помню даже историю с Левицким. Сама такая же была. Все на публику.

— Оксан, тогда ты должна меня понять, — смеюсь, стараясь не косится направо. — Когда половина бомонда помнит, какого цвета тебе пеленки стелили, не очень хочется выносить собственную личную жизнь на показ.

— Слушай, ну я не согласна.

Раньше ты с удовольствием это делала. До сих пор знаешь ли нет, нет, да всплывают интересные кадры твоего совершеннолетия в памяти. Я там кстати была, помнишь?

Скрежет обивки за спиной тонет в кашле. Позже, Кошак поперхнулась. Очень вовремя.

Олег понятия не имеет, что там происходило. Потому что мы еще даже не познакомились.

Но когда его волновали такие мелочи?

Прячу расстроенную мордашку в ладонях. Искусственно чихаю и некрасиво шмыгаю носом. Смачно.

— Вырежем потом, ладно? — невинно хлопаю ресницами в сторону оператора. — Там тушь вся потекла теперь. Гримера можем позвать?

Олег щекочет шею и отстраняется. Цепляется за стакан водой. Затем вытаскивает из кармана смартфон и утыкается носом. И пока нам с Кошак поправляют растекшиеся лица, что-то сосредоточенно печатает. На все уходит не больше десяти минут. Кошак подсказывает, что практически закончили, и я облегченно вздыхаю.

Никаких сил уже не хватает.

Слишком утомительно изображать счастливую жену двенадцать часов в сутки.

Попробуй после такого построй свою личную жизнь, ага. Да ко мне на пушечный выстрел никто не подойдет.

— Помню, — вру, как только гример исчезает, и посылаю красноречивую улыбку.

— Ну ты прости, конечно, но тогда нельзя было и подумать, что о твоей свадьбе вообще никто не узнает.

— Ценности изменились.

— Или супруг запрещает? — хихикает, будто говорит смешную шутку, а сама то и дело стреляет глазками, в ожидании моей реакции.

— Не любит сборищ, — улыбается Олег и поправляет край тонкой белой футболки.

Зрачки Кошак моментально расширяются, а по лицу пролетает волна короткого оргазма. Как не стонет только от удовольствия, пока расслабленно опадает на спинку резного кресла.

Сука.

В панике дергаюсь, но Олег спокойно разминает шею и переплетает наши пальцы. Вселяет уверенность, что все под контролем.

А я, как наивная дура, снова ему верю.

— Да? — брови Кошак лживо летят вверх, а сама она поворачивается к камере. — Выведете для зрителей пока на экран пару снимков, а я спрошу. Олег, вот ты говоришь, что не любишь, так сказать, «сборищ». А сам больше года, да? Выступал с группой под псевдонимом «Хорнет» и, знаешь, глядя на кадры как-то не кажется, что тебе не нравится происходящее.

Кошак тянет включенный планшет и Олег спокойно принимает его. Прижимаюсь к плечу, обвиваю рукой твердые мышцы. Тычу пальцами в экран, приближая изображение. Сбоку не видно ничего, но мелочи же. Строю восхищенное лицо.

— Оу, это когда ты на Красной Поляне выступал?

— Нет, любимая, ты путаешь, — прижимается на мгновение щекой, царапая модной теперь едва заметной щетиной. — Дюрсо, маленькая Италия.

— Никогда не разбиралась в отечественных курортах, — мурчу в ухо, прекрасно зная, что пересматривать момент будет не только Кошак с командой, но и все любопытные зрители, возомнившие себя психологами.