Без права на смерть
Шрифт:
Он стал возле Эстеллы, вгляделся в ее нежный профиль. Поблекшие губы крепко сжаты, маленький треугольный подбородок дрожит. Актриса стоит не поднимая глаз, а Лусия — та и вовсе отвернулась. Северянин и виконт поглощены своим делом, углаживают могилу. Почему никто не замечает охранителя мира? Быть может, актеры не видят его точно так же, как он был не в силах разглядеть Замок? Проданный Лоцман для них не существует?
— Ингмар, — окликнул он, — я возвратился. — Северянин обернулся. Взгляд голубых льдистых глаз вонзился охранителю мира в лицо. Рафаэль тоже прекратил работу, отложил лопату. Лусия не шелохнулась, Эстелла
— Да вы не узнаете? Я ваш Лоцман. — Рафаэлю кровь бросилась в лицо.
— Наш Лоцман? — резко переспросил виконт. — Кто бы ты ни был, незнакомец, это дурная шутка.
— Как вам не совестно? — упрекнула Лусия.
«Вы что, издеваетесь?!» — чуть не рявкнул вдруг рассвирепевший Лоцман, однако сдержался. Что за безумие поразило его актеров?
— Инг, что вам взбрело в голову? — обратился он к северянину, как к самому рассудительному. — Я побывал в Кинолетном городе, повздорил с тамошней армией и вернулся, а вы…
— Проданный Лоцман не возвращается, — оборвала Эстелла. — Это известно всем.
— Послушай, незнакомец, — нехотя разомкнул губы Ингмар, — я не знаю, кто ты такой и каковы твои намерения, но не стоит выдавать себя за другого. Тем более сейчас. — Он кивнул на холмик свежей земли.
— Мы только что похоронили нашего Лоцмана, — отрывисто проговорил Рафаэль. — И я не позволю пришлому бродяге осквернять его память!
Лусия всхлипнула, прижала к лицу букет.
— Не насмехайся над нами, — промолвил Ингмар, отворачиваясь от потрясенного Лоцмана. — Уходи. Если тебе что-то нужно от нас — придешь позже. А сейчас ступай.
Повинуясь властному тону, охранитель мира двинулся прочь. Они дружно спятили — первое, что пришло ему в голову. Или я сам рехнулся, заехал не туда и чужих актеров принимаю за своих. Или, скажем, пребывание в Кинолетном городе изменило мне внешность, а я не догадываюсь. Видно, прав был пилот, предрекший, что дома я наплачусь.
Он добрел до брошенного наземь «дракона», поднял его и с замиранием сердца глянул в зеркало заднего вида. Вроде бы ничто не изменилось: тот же шрам на щеке, те же серые глаза, сейчас покрасневшие от усталости, та же черная с проседью шевелюра. Разве что седых волос прибавилось — вот и все новшества. Тогда с какой стати актеры от него отрекаются?
Да уж, положеньице — Хозяйка пустилась бежать как от огня, актеры отвергли… Неужто всё оттого, что проклятая Богиня продала его за пять тысяч долларов?
И всё-таки, кого они зарыли в роще?
Он не рискнул снова сунуться к могиле, а отвел мотоцикл в гараж и поднялся к себе. Открыл дверь, переступил порог и вздрогнул от неожиданности: в противоположной стене точно так же открылась дверь и кто-то шагнул в комнату навстречу хозяину.
— Ух, будь ты неладно! — Лоцман запоздало сообразил, в чем дело. Уж сколько раз его разыгрывало высоченное зеркало в серебряной раме — единственный предмет в комнате, напоминающий о роскоши остальных жилых помещений. Прочая обстановка была скромной: застланная серым пледом постель, дубовое бюро, столик черного дерева с инкрустированными перламутром драконами, одежный шкаф, из-под которого выглядывают задники домашних тапок, бронзовый светильник, пара картин на стенах — морской пейзаж и натюрморт с фазанами. Мертвые фазаны Лоцману не нравились, он всё собирался заменить их вторым пейзажем.
На постели лежала книга — темный переплет, тисненое название. «Последний дарханец». Ингмар подобрал «Дарханца» и принес из холодной комнаты, где они вдвоем читали отрывок. При взгляде на книгу заныло сердце, как будто увидел портрет погибшего друга, потом захотелось сорваться с места и куда-то помчаться. Прежний мир звал к себе.
Лоцман нагнулся, провел пальцем по теплому корешку и медленно, нараспев выговорил магические слова:
— Последний дарханец.
Эти слова спасли его, когда в здании АУКЦИОНА комендант пытался выбить подпись под ОБЯЗАТЕЛЬСТВОМ. Они имеют некую власть в Кинолетном городе, имеют власть и над самим Лоцманом. Как хочется попасть в затуманье… Однако сейчас он слишком устал, чтобы нестись обратно к туннелю. Охранитель мира скинул ботинки, завалился на постель и наугад раскрыл книгу. Она открылась на третьей главе.
На Дархане была ночь. Люк корабля открылся и впустил внутрь свежесть гуляющего над космодромом ветерка и теплый дух только что отключенных двигателей; с урчанием поехал вниз трап. Корабль стоял в фиолетовых сумерках, а над ним раскинулся целый мир. В небе парили выветренные, клыкастые скалы; в черном камне пламенели на закатном солнце вкрапления слюды. У подножия скал плескалось море; реяли белые птицы, и оперенье отблескивало красноватым золотом. Невидимое солнце подливало в небесную голубизну лимонной и зеленовато-жемчужной краски, щедро расцвечивало тянущиеся на закат облака. Этот многоцветный мир был невесом и прозрачен, и сквозь него с настоящего ночного неба проглядывали притушенные звезды.
— Миражи? — после долгого изумленного молчания спросил Милтон.
— Они самые, — откликнулся Дау. — Только у них иная природа, чем на Земле…
— Здорово, — сказал Стэнли. — А днем картинки бывают?
— Редко, — ответил ему Сайго. — Насмотрелись? Милтон, пошли собак принимать.
С мощным фонарем в руке, командир корабля первым спустился по трапу. Луч высветил клочкастую траву и плеши гладкой земли. Видимо, на строительство космодрома не стали тратить силы и время, а попросту воспользовались природной равниной.
Милтон сошел вниз, а Дау со Стэнли спустили в сетках всех трех псов, затем поехала клетка с орущими кошками.
Далеко в темноте замелькала белая точка.
— Рики бежит, — заметил Дау, поднимая тяжелую сумку, куда сложил всё, что посчитал нужным привезти домой в первую очередь. — Идем. — Он начал спускаться по трапу.
Стэнли двинулся следом. Едва они сошли, трап убрался внутрь, люк корабля закрылся. Овчарки подняли лай.
— Хорош галдеть. — Милтон попытался их утихомирить. — Тихо! Лежать!
— Пусть их, — сказал Дау. — Мехашей распугают.
— Кого распугают? — недослышал Стэнли.
— Звери тут такие — мехаши. — Дау вручил ему клетку с кошками. — Запомни: от мехашей держаться подальше. Ясно?
— Ничего не ясно. — Стэнли поправил на плече сумку с вещами, удобней перехватил клетку.
— Ловец Таи растолкует. — Пилот усмехнулся и вслед за командиром пошел навстречу мелькающей точке света.
Милтон повел собак, Стэнли шагал рядом. Головокружение от поспешных сборов и мучительного перелета с Земли на Дархан проходило, и его начинало сменять недоумение. Всё-таки, зачем их сюда привезли? Космическая благотворительность? Не похоже…