Без права на смерть
Шрифт:
Там и сям зашевелились операторы, покидая свои укрытия, и задул бриз, наполнил Замок привычным пением и звоном. Змей убрался в свое логово, на лестнице остались Ингмар с Эстеллой да изувеченный виконт.
Лоцман кинулся на террасу, где в стеклянных чашах плавали рыбки, — здесь закончились прошлые съемки, и стоял кувшин с остатками волшебного вина. Только бы оно не выдохлось и не утратило целебных свойств. Обидно, что вовремя не сообразил, от Хозяйкиного вина отказался — оно пришлось бы кстати.
Схватив кувшин, охранитель мира понесся
— Лу, милая. — Лоцман опустился на колени.
Актриса не шелохнулась, сомкнутые веки не дрогнули. Охранитель мира разжал ей стиснутые челюсти и влил в рот несколько глотков вина. Оно потекло красными струйками по лицу, точно кровь, но Лоцман придержал Лусии голову, и большая часть попала куда надо. Девушка едва дышала и не открывала глаз. С замиранием сердца он влил ей в рот еще вина. Помогло. Лусия глубоко вздохнула, подняла густые ресницы. Слава Богине… Нет, слава Хозяйке.
— Ты? Зачем?..
— Лежи тихонько. Уже не так больно, правда? — Охранитель мира хотел дать еще вина, но актриса внезапно оттолкнула кувшин. Целительный напиток плеснулся, капли расцвели алым на плитах светлого камня. Лоцман отставил кувшин подальше — вина осталось на донышке, а ведь еще и Рафаэль лежит раненый. — Лу, что ты? Успокойся — это лекарство.
— Зачем ты меня оживил?! — вскрикнула она и села, морщась от боли. Нежное личико сделалось очень несчастным. — Кто тебя просил? Пусть бы умерла, пусть! А так? О, Богиня!.. — Лусия снова повалилась на пол.
Лоцман внимательно оглядел ее — вроде бы всё идет как надо, актриса быстро исцеляется, — схватил кувшин и помчался к Рафаэлю.
Виконт лежал на ступенях, рядом с потерянным видом сидел Ингмар. Эстеллы не было видно — наверное, ушла к себе.
Рафаэль был в сознании. Влажные глаза обратились на Лоцмана, затем — на кувшин с вином.
— Не надо. — Он отвернулся, когда охранитель мира поднес сосуд к его губам.
— Да вы рехнулись — ты и Лусия! — Лоцман поставил кувшин, расстегнул Рафаэлю куртку, задрал рубашку и осмотрел рану. Ему сделалось дурно. — Пей сейчас же.
— Не буду.
— Дай ему умереть, — глухо сказал Ингмар.
— Какого Змея?! — вспылил охранитель мира. — Нечего было пытать! Ты что, сам постонать не мог?
— Не мог. Они снимали крупный план.
— Отговорки! — Лоцман снова наклонился к Рафаэлю с кувшином. — Нечего выделываться, пей.
Сильные пальцы Ингмара сжали ему локти.
— Сказано: дай человеку умереть.
Охранитель мира поставил кувшин на ступеньку. Северянин не отпускал его.
— Раф, а кто будет сниматься вместо тебя? — Виконт промолчал.
— Он самый и будет, — угрюмо ответил Ингмар. — Только немного другой. Более подходящий для съемок без Лоцмана.
— Вот как. Ты тоже хочешь стать более подходящим? Чтобы прикрываться женщиной и мучить людей без угрызения совести. Верно?
В голове у охранителя мира вихрем закрутились мысли. Продав Лоцмана, Богиня прислала сценарий нового типа — столь же бездарный, как прошлые, но куда более омерзительный. Возможно, последующие съемки окажутся еще гаже. При этом актеры вынуждены играть предписанное, они — люди подневольные. Так что же — всем смириться и от раза к разу, умирая и возвращаясь к жизни, всё больше приспосабливаться к роли, ожесточаться и озверевать?
— Я не позволю, — объявил Лоцман. — Пока я жив, вы останетесь прежними.
Ингмар выпустил его локти.
— Что ты можешь? Тебе не устоять против кино, не сладить с Богиней.
— Плевать на Богиню! — взорвался охранитель мира. — Я не дам калечить моих актеров. Будь у нее хоть три кино и десять Ителей — не позволю. Пей вино! — рявкнул он на виконта.
Рафаэль долго глядел на него, затем слабо улыбнулся:
— Дай сюда свой проклятый кувшин и не ори. — Лоцман споил ему вино без остатка и от полноты чувств швырнул кувшин через перила лестницы. Кувшин упал на камни и разбился.
— Сбесились?! — донесся снизу возмущенный вопль. — Убьете же!
Лоцман помчался на голос, прыгая по крышам пристроек и иных архитектурных излишеств дворца.
— Эй! — Охранитель мира прибежал в сад, в котором его недавно выхаживала Хозяйка. — Пришлый, ты где?
Из-за увитых зеленью шпалер показался вертолетчик. Лицо парня шло красными пятнами, был он взъерошенный и злой.
— Где модель? — потребовал пилот. — Модель где?! — Лоцман огляделся в напрасной попытке отыскать упорхнувшую игрушку.
— Ингмар выбил ее у меня из рук.
— А мне как отчитываться? Зачем лапал?
— Я поищу.
— «Поищу»! — передразнил вконец расстроенный летчик.
С точки зрения Лоцмана, потеря была слишком мелкой, чтобы так огорчаться. Из-за какой-то игрушки парень оставил вертолет, чего прежде никогда не случалось, и шастает по дворцу!
— Ты поищешь, а меня от полетов отстранят?!
— Прости, я не хотел. — Охранитель мира забеспокоился. Что за модель такая особенная, из-за которой столько расстройств? — Я постараюсь найти. — Он не обещал сотворить новую: кто знает, какие у нее тайные свойства?
— Найдешь ее, как же! Лететь пора. — Безнадежно махнув рукой, пилот поплелся к выходу из сада. — Отвяжись! — заорал он на Лоцмана, который вздумал двинуться следом, чтобы дорогой расспросить про модель. — Из-за тебя все, гад недопроданный! Пшел вон!
Охранитель мира повернул обратно.
Модель надо непременно сыскать. Он обвел взглядом шпалеры, вазы с шапками цветов, раскинувшие ветви кружев-деревья, искусственный водопадик. Не видать. Ладно, поищем со всем усердием — в конце концов, это дело чести. Игрушка улетела сюда, и здесь она должна отыскаться. Охранитель мира принялся за поиски, заглядывая под каждую веточку и прощупывая стебли цветов в каждой вазе. Куда же эта погань запропастилась, а?