Без права на возврат
Шрифт:
Этот день она не любила с детства и всегда старалась остаться дома. Раньше, когда у нее была обычная работа, она всегда брала на этот день выходной. Почему-то она чувствовала себя ужасно одинокой среди всех этих мужчин, спешащих с пышными букетами и просто облезлыми букетиками к своим возлюбленным и женам. К ней уже давно никто так не бежал.
Какое-то время у нее был муж, но если быть до конца честной, это она женила его, а он в награду подарил ей себя. Потому-то и не считал нужным дарить ей еще и цветы.
Часики тикали, а курьер все не шел и не шел. Не может быть, чтобы в этот день в городе были пробки. Или может? Пробки из влюбленных и просто сильно обязанных мужчин, бегущих домой с букетами наперевес? Так и без блинчиков можно остаться. Она взяла припрятанные для курьера чаевые и затолкала обратно в кошелек.
Вскоре в дверь позвонили. Наконец-то! Спешно надев сброшенные в процессе работы плюшевые тапочки, она побежала к домофону. На ее вопрос «Кто там?» никто не ответил. Курьер, должно быть, был иностранец.
Услышав звонок, она широко распахнула дверь, да так и застыла с руками, словно распростертыми для объятий.
Перед дверью стоял незнакомец из аэропорта.
Он избавился от своей музейной формы и был облачен в облегающий черный пуховик, голубые джинсы и черную вязаную шапку – наряд хоть и не был дорогим, но выглядел вполне сносно. В руках незваный гость держал огромную композицию из божественно пахнущей мимозы и пакет с ее ужином.
Она оторопело смотрела на него.
– Позволишь войти?
– К-к-к-ак вы меня нашли? И п-п-п-очему вы мне тыкаете? Вы, вообще, кто?
– Неловко все это объяснять. Позволь мне войти.
– Еще чего! Чтобы вы шарахнули меня по голове чем-нибудь тяжелым и вынесли у меня все из квартиры? Имейте в виду, сделаете еще хоть шаг, и я звоню в полицию!
– Ты хочешь сказать, в милицию? Не надо, потому, что она уже здесь!
– Мне не до шуток, уважаемый. Уходите. Что вы сделали с курьером? Убили его?
Она попыталась закрыть дверь, но не успела, потому что в проеме возник мужской ботинок с протектором. Она старательно отпихивала ногу из проема, но все бестолку. Мужчина и не собирался уходить!
– Я оплатил твой заказ и отпустил курьера. Прошу тебя, пусти меня внутрь. Наша возня сейчас привлечет внимание всего дома, и я тебя уверяю, это совсем ни к чему ни тебе, ни мне.
– Хм! С чего бы это? Мне как раз выгодно, чтобы на шум сбежались соседи. Что вам от меня нужно?
– Я клянусь, что не причиню тебе зла. Пусти меня.
Вконец обессилив от этой бессмысленной борьбы, она впустила его в квартиру и закрыла дверь. На всякий случай она сходила в ванную и взяла в руки маленький дорожный лак для волос.
– У вас десять минут, чтобы сказать мне то, что вы хотели. А если начнете дурить, обещаю вам, что залью этой штукой ваши глаза так, что вы их больше не разлепите. Так что советую вести себя тихо и резких движений не делать. Вот шкаф, можете повесить верхнюю одежду. Возьмите дежурные тапочки. Это тапочки моего бывшего мужа, надеюсь, не побрезгуете.
Он молча проследовал за ней в гостиную.
– А ты неплохо устроилась!
– Я предупредила вас. Если вы заявились сюда с целью меня обнести, вы еще пожалеете об этом.
Она ухмыльнулась про себя, вспомнив, как в конце две тысячи четырнадцатого ей пришлось распродать всю эту мебель и плазменный телевизор, чтобы удержать себя на плаву хоть как-то.
Он протянул ей мимозу.
– С праздником!
– Давайте хотя бы без театрального пафоса, хорошо?
– Я видел в твоем заказе вино. Просто обожаю сухое.
– И не надейтесь.
Тем не менее, она, все же, принесла с кухни два бокала и две тарелки. Ужинать в одиночку в то время, как он сидит и смотрит на нее, глотая слюни, было как-то неловко.
Она включила искусственный камин, который сразу же наполнил комнату уютом.
– Что же, давайте попробуем перейти к делу. Что вас привело сюда? Вы знаете, что я вас уже видела? Это было четыре месяца назад, в аэропорту. Вы тогда заблудились в зоне прилета.
– Все так и есть, и я тебя тоже помню. Но раз ты просила перейти прямо к делу, то перейду. Я пришел, чтобы просить тебя помочь мне найти того, кто меня убил.
Она чуть не поперхнулась вином.
– Нет, я, конечно, могла предположить, что у вас с головой что-то не то, но не до такой же степени.
– Понимаю, что все это звучит, словно мартовский бред, но уже как есть. Неужели ты не заметила ничего странного в тот момент, когда меня увидела?
– Раз вы настолько плохо воспитаны, что все время мне тыкаете, то, так и быть, и я буду с вами на ты. Конечно, заметила. На тебе была милицейская форма эпохи верхнего палеолита, пальто отсутствовало, несмотря на холодное время года, и еще… – она нервно сделала глоток, – еще ты очень похож на…
Она запнулась.
– На Геннадия Сафонова, не так ли?
– Откуда ты его знаешь?
– Мне это не так уж и сложно было, потому что я и есть он.
Эта новость стала последней каплей. Она молча встала и вышла в коридор, откуда принесла его пуховик и шапку.
– Немедленно одевайся и выметайся вон из моей квартиры, самозванец. Я, конечно, понимаю, что мир ужасно испортился за последние двадцать лет, но такой крайней степени цинизма не видела даже я. К твоему сведению, Геннадий Сафонов погиб двадцать лет назад. Я лично присутствовала на его похоронах. Как ты смеешь, мразь, осквернять память хорошего человека. Что тебе вообще здесь было нужно? Уходи же немедленно ты, проходимец!