Без правил
Шрифт:
– Хорошенькое дело! Признавайся, кому еще ты давала ключ от своего дома?
– Не смейся. Чувство ужасное!
– Я прихватил с собой бутылку виски. Не хочешь расслабиться?
– Знаешь, он следил за мной, – произнесла Кей вполголоса. – Фрэнк Лонг...
Билл поднялся и подошел к окну. Сдвинув штору, выглянул на улицу.
– Похоже, ты уже знаешь, кто он такой, – заметил Билл. – И о вчерашнем вечере тебе тоже известно.
– Сегодня утром в вестибюле отеля об этом судачили даже те, кто тебя в глаза не видел.
– А
Говорят, будто он заставил шерифа Бэйлора и его понятых перевернуть вверх дном твой дом в поисках самогонного аппарата.
– Никакой машины не вижу... – буркнул Билл.
– Рядом он, – сказала Кей, – где-то неподалеку... Предлагал подбросить меня до дома.
– Какая у него машина?
– Не знаю. Вроде бы "форд". Он остановил меня на улице...
Билл хмыкнул:
– Дело ясное, что дело темное! Он на тебя глаз положил...
– Перед тем как мне уйти, я заглянула в ресторан. Он сидел там вместе с шерифом Бэйлором, и они о чем-то довольно оживленно беседовали.
– А ты с Фрэнком говорила?
– Нет, не говорила. Только вчера вечером, когда он приехал, да вот еще четверть часа назад.
– Он говорил тебе, что знает меня?
– Нет, не говорил. Я слышала утром, что вы служили в одной части.
– Закадычными друзьями мы не были, но иногда удирали в самоволку и вмазывали... – Билл покачал головой. – Мне и раньше случалось прилично закладывать за воротник в компании с кем-либо, но язык у меня не развязывался. А вот ему я проболтался! Как по-твоему, зачем я ему все выложил?
– Не знаю. Может, почувствовал к нему доверие?
– Никаких оснований для этого у меня не было. Да и симпатии особой я к нему не испытывал. А вот поди ж ты – выложил ему все как есть, ему одному.
– Мне ты тоже рассказал.
– Ты и так знала! Как и все местные...
– Но я никогда не придавала этому значения, – вздохнула Кей. – До сегодняшнего дня...
Билл встал вполоборота к окну:
– Слушай, Кей, почему бы нам слегка не расслабиться?
– А вдруг он заявится?
Билл притянул ее к себе, обвил рукой за талию:
– Заявится... Пусть попробует!
– Мне открыть ему дверь?
– Давай не будем о нем! – поморщился он. – Пойду налью нам выпить.
– Только мне разбавь побольше, может, мне станет спокойнее, а то в душе какой-то вибр...
– Именно это я и имел в виду!
– В холодильнике бутылка лимонада.
Билл потерся носом о мочку ее уха, поцеловал в щеку.
– Нам совершенно не о чем беспокоиться! Абсолютно не о чем.
Кей медленно перевела дыхание. Билл еще раз нежно поцеловал ее, держа ее лицо в ладонях.
На кухне он разлил виски в два высоких стакана. Порцию Кей разбавил лимонадом. Свою сразу выпил и снова наполнил стакан до половины. Потом умылся над раковиной, мокрыми руками пригладил волосы и вытерся посудным полотенцем.
Все утро он чувствовал себя бодрее и увереннее, чем всегда. Может, он расскажет об этом Кей. А возможно, она сама заметит. Но если она спросил, в чем причина, он вряд ли сумеет объяснить.
Похоже, причина – Фрэнк Лонг. Не появись Фрэнк, как чертик из табакерки, он так и жил бы себе дальше. Улыбался, не разжимая губ, не отвечал на грубости, был вежлив с теми, кто этого вовсе не заслуживает! Может, частично тут есть заслуга и Бада Блэкуэлла. Своими намеками – мол, у Джона Мартина бурбон от ослиной мочи не отличишь – довел его до белого каления. Но лишь при виде Фрэнка Лонга он убрал с лица маску безразличия и вслух произнес то, что долгие годы таил внутри себя.
Сейчас ему хорошо, потому как больше не надо опасаться лишний раз открыть рот. В присутствии более двадцати свидетелей и Фрэнка Лонга он признал: его отец действительно изготовил сто пятьдесят бочонков виски и припрятал их. Мало ли чего раньше болтали? Или хотя бы догадывались? Это все не в счет. Теперь он признал факт существования виски десятилетней выдержки официально.
Да, все именно так! И больше нечего ходить вокруг да около. У него сто пятьдесят бочонков бурбона, а у них нет. Вот и все дела! Дурачиться? Это пожалуйста... Сколько угодно! Но если кто заинтересуется его бурбоном всерьез либо подберется к нему слишком близко, в дело вступит его двенадцатизарядка. Вчера он никому не угрожал. Однако его признание равносильно предупреждению. И он готов это повторить и Фрэнку, и всем прочим контролерам-ревизорам. Пусть болтаются здесь, пытаясь выведать у него тайну. Ничего они не добьются!
Вот каковы были размышления у Билла в воскресенье, в час дня, когда он разливал виски на кухне у Кей. Он поставил стаканы на поднос и зашагал в спальню.
Она задернула шторы и стояла у окна в комбинации из натурального шелка.
– Ни слуху ни духу, – сказала она, поглядывая на улицу в щелку, когда Билл подошел к ней.
Кей взяла стакан и стала пить напиток маленькими глотками, глядя Биллу прямо в глаза.
– Забудь о нем, хорошо? – сказал он.
– Не получится...
– Он нам не помешает.
– Просто... неприятно, как подумаю, что он где-то рядом.
– Скорее всего, он уже уехал.
– Хорошо бы!
– Слушай, допивай быстрее!
В комбинации она всегда его волновала. Ему нравилось смотреть на нее, сознавая, что под нежным шелком атлас ее тела.
Ему нравилось задирать комбинацию и любоваться ею.
Особенно это приятно, когда в доме тишина и солнце бьет в окно с задернутой плотной шторой.
Кей скосила глаза на его загорелые руки и плоский живот.
Он целовал нагую Кей. Они ласкались...