Без шума и пыли
Шрифт:
– Привет, пропащий! Тут тебя с собаками разыскивают, не могут найти, – прогудел в ответ знакомый голос.
– Я по делу звоню, – серьезно сказал Филарет. – Похоже, я наткнулся на склад с оружием и боеприпасами. Я не специалист, но очень похоже, что в банках солдатской тушенки расфасован пластид С-6. Записывайте адрес: Чапаева то ли сорок шесть, то ли сорок восемь. Там решетчатые ворота, а перед ними старый «Москвич»-пирожковоз. Вход на склад через ворота. Есть, наверное, еще ходы. Ты не пугайся, там еще два двухсотых.
– Не пугай бабку хреном! Ты давай в понедельник с утра к нам приходи! – радостно закончил разговор полковник.
– Постараюсь, – пообещал Филарет.
– Не постараюсь, а надо быть обязательно! – повысил голос полковник.
– Раз надо, значит, буду! – заверил Филарет, уверенный, что утром в понедельник он будет далеко.
Беседа между женщинами на кухне шла полным ходом.
– Это нелюди, выродки! Приковать женщину наручниками и втроем насиловать ее! – почти кричала Лариса, потрясая маленьким кулачком перед собой.
– Это просто мера физического воздействия. Она описана во всех учебниках по обработке пленных. Человека низвергают до положения скота, ломают его волю, а потом добывают из него нужные сведения, – спокойно пояснила Эмма.
– Это только чурки могут так делать! – безапелляционно заявила Лариса, нервно затягиваясь сигаретой.
– Твой благоверный, допрашивая моего родственника, зажимал ему пальцы в дверях, надевал на голову полиэтиленовый пакет, противогаз, а он же русский. Поведение людей не зависит от национальности, а только от самого человека, – устало сказала Эмма.
На кухню зашел Филарет и спросил, усаживаясь за стол:
– Где мой горячий сладкий чай, которым меня заманили в этот дом?
– Этого добра у нас валом! – сказала Эмма, наливая в чашку чаю.
– Ты мне, подруга, скажи, куда мою жену с друзьями отправили? – спросил Филарет.
– У меня приятель держит частную больницу для наркоманов. Вывод из ломки, оказание первой медицинской, да и второй тоже, высокопоставленным лицам нашего города и окрестностей. Эта больничка не значится ни в одном телефонном справочнике, ее нет на карте города. Она не числится ни в налоговой инспекции, ни в Пенсионном фонде. Больничка-фантом. Сотрудники получают заработную плату в поликлиниках, госпиталях, других больницах. В десять раз больше. В конвертах. Если надо, туда вызывают ведущих специалистов из любой страны мира, не говоря о нашей стране и тем более нашем городе.
– Вы прямо сказки рассказываете! – восхищенно протянула Лариса.
– Больничка в Октябрьском районе. Трехэтажный коттедж с двойным периметром охраны и собачками, которые носятся по периметру. Я там вентиляцию от рентгеновского кабинета налаживал – с твоей легкой руки, дорогая? – спросил Филарет, пристально всматриваясь в сидящую перед ним женщину.
– Я тебе ничего не говорила, но персонально для твоей жены и друзей сделали пятидесятипроцентную скидку, – устало улыбнулась Эмма.
Филарет понял, что пора уходить.
– Спасибо за прекрасный чай, но нам пора. Еще один вопрос, и я испарюсь. Нужен другой выход с твоего двора. В соседнем доме вовсю орудуют фээсбэшники, тряся змеиное гнездо чурок. Они меня хорошо знают и непременно задержат, выясняя все случившееся в подвале. Это не менты – им лапшу на уши повесить намного тяжелее, хотя тоже возможно.
Выдвинув ящик обеденного стола, Эмма достала два связанных проволокой больших ключа и протянула Филарету:
– Вот тебе, любовничек, ключи от каменного гаража. Один открывает ворота, а второй металлическую дверь в торце. Открываешь дверь и выходишь в точно такой же двор, но на улице Степана Разина.
Единственный каменный гараж находился в углу двора, зажатый с двух сторон металлическими собратьями.
Ключ подошел с первого раза. Мягко щелкнул хорошо смазанный замок, и, потянув на себя тяжелую деревянную створку ворот, они очутились в кромешной тьме.
Острый луч фонаря прорезал тьму. В огромном гараже стояла небольшая машина под брезентовым чехлом, в которой легко угадывался горбатый «Запорожец».
Филарет аккуратно притворил створку ворот за собой и, с трудом нащупав замочную скважину, вставил ключ.
Два поворота ключа, и они оказались отрезанными от всего мира.
– Теперь я верю, что ты сможешь совершить ограбление банка! – негромко сказала Лариса.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь! Чур меня, чур меня! – суеверно сказал Филарет, трижды сплюнув через левое плечо.
– Сегодня и ты, и мой муж открылись мне с новой стороны. Эмма, пока ты говорил по телефону, рассказала о подвале, немного о тебе, да и моего мужа обрисовала с совершенно неожиданной стороны. Судя по ее словам, ты какой-то Рэмбо городского разлива. Стреляешь, легко убиваешь людей, играючи выходишь из совершенно невероятных ситуаций.
– Лапонька! Давай оставим разговоры до завтра. Тебе надо обязательно завтра попасть на работу. С утра у меня совещание в администрации, а часов в двенадцать начнем операцию.
– Лучше немного раньше. Многие девочки начинают обедать в двенадцать часов, а минут за десять до начала приема пищи начинается беготня в туалет: моют руки, овощи, посуду.
Скрежет ключа в гаражных воротах заставил их прекратить разговор.
Яркий свет залил гараж, и они увидели стоящую в воротах Эмму.
– Слава богу, голубки, что вы еще не ушли. Сейчас у меня были ребята из уголовного розыска и ФСБ, и все ищут тебя, Филарет, – объяснила Эмма свой приход.
Филарет только удрученно хмыкнул, виновато потупив глаза.
– О тебе, Лариса, не было сказано ни слова, – ехидно заметила Эмма.
Филарет только сейчас заметил, что все женщины, имеющие какое-либо отношение к нему, вызывают у Эммы резко негативное восприятие.
– У меня тут есть комнатка, где можно перекантоваться пару дней. Располагайтесь, голубки, и медового вам месяца! – добавила Эмма и указала на металлический, с большим медным кольцом люк в полу, расположенный в метре от Ларисы.