Без Сна

Пайк Эприлинн

— Есть… кое-что еще. — Он копается в кармане и протягивает мне руку. Я открываю ладонь, и он бросает на неё монету.

Четвертак с трещиной посередине. Я изучаю его и присматриваюсь на мерцающее ядро внутри, которого, я уверена, не должно быть.

— Это четвертак, который дал Смит, — говорю я, и это не вопрос. Я опускаю руку в свой карман, и беру в кулак ожерелье. Я вытаскиваю его и открываю ладонь.

В камне на серебряной цепочке тоже небольшая трещина. И такой же странный блестящий металл внутри. Я не заметила этого, когда схватила его и засунула в карман сегодня утром. На всякий случай.

«Каждый раз, когда ты используешь ожерелье с моим заклинанием, дверь становится больше, — сказал Смит.» Это оно — заклинание, которое он каким-то образом вложил внутрь фокус-камня. Скрепляющее нас вместе. Каждый час, который я провела, используя ожерелье, укрепило мою вязь с ним. Теперь я знаю, как.

— Его контроль над разумом исчез. Когда я проснулся после операции вчера, я был ошеломлён горем о Бет, — говорит Линден, и снова улыбается мне. — Вот тогда я точно понял, что мной управлял. И это закончилось. Что ты сделала что-то, чтобы сломать его. Не только для себя, но и для меня.

Он делает длинный продолжительный вдох.

— Я знаю, что это было почти месяц назад, но мне кажется, что Бетани умерла сейчас. Он с трудом сглатывает. — Я знаю, что это я делаю совершенно дерьмовую вещь, после того, как мы целовались только на прошлой неделе, но я не готов встречаться ни с кем. Мне нужно время, чтобы оплакать Бет. И…. — Он делает паузу и быстро моргает несколько раз. — И я не знаю, сколько времени это займёт, — говорит он, заканчивая шёпотом.

— Я понимаю. — Это правда. Я понимаю больше, чем он мог когда-либо знать. Больше, чем он когда-либо узнает.

Он торопится.

— Я подумал, может быть, через несколько месяцев, если я буду готов, и, если ты будешь готова, возможно, мы могли бы попытаться быть друзьями и потом… и затем посмотреть, куда всё это нас приведёт.

Долю секунды я думаю, что могу сказать «да». Но только одну.

— Линден, — говорю я, положив руку ему на колени, в последний раз потирая пальцами его бедро. Потому что, даже если он и решит, что готов, даже если бы он подумал, что он хочет меня по-настоящему, я бы всегда задавалась вопросом, не было ли это замедленным влиянием Смита. Он знал бы, что однажды, когда нам было по шестнадцать, я пыталась его убить. И мне всегда приходилось бы скрывать, что его девушка — его настоящая девушка — умерла по той единственной причине, что чудовище, охотящееся на меня, хотело, чтобы она ушла с его пути.

У себя в голове, я вижу сцену из мира Смита, где я — сверкающая невеста, улыбающаяся в красивая, со слегка повзрослевшей версией Линдена. Открывать рот и заставлять выходить слова сейчас, так же сложно, как использовать молот.

— Я думаю, мы использовали свой шанс.

В какой-то миг я вижу мимолетное облегчение на его лице, и я знаю, что я поступаю правильно.

— Спасибо, что сказал мне, — говорю я, поднимаясь с кровати. — Это много значит. Я пожимаю плечами и заставляю себя улыбнуться. — И спасибо, что не сказал им, — говорю я, наклоняя голову к двери, врачам, родителям, миру.

— Это наш секрет, — говорит он.

Я запинаюсь.

— На самом деле я не знала Бетани, — я задыхаюсь, — но, если она тебе так нравилась, она, должно быть, была замечательной.

— Так и есть, — шепчет он.

— Мне жаль, что ты её потерял.

Он кивает, а затем поднимает глаза и встречается взглядом со мной, и в его глазах мелькает ещё одна эмоция, которую я не уверена, что понимаю.

— Я рад, что нашёл тебя. Даже если и ненадолго.

— Я тоже.

И он не знает, когда я поворачиваюсь и улыбаюсь ему, прежде чем открыть дверь, моё сердце раскалывается на части. То, что даже эти осколки ломаются пополам, и от моего сердца не остается почти ничего, что бы могло биться у меня в груди.

Глава 34

Я задерживаюсь у входа в комнату тёти.

Меня наполняет такое странное сочетание любопытства, волнения….и страха. Я не уверена, что думать о последних нескольких неделях. Я не могу не чувствовать, что я сделала что-то правильно. Смит нацелено охотился для людей, чтобы добраться до меня, поэтому теперь я знаю, что если бы я не начала нарушать правила, людей умерло бы больше.

Он убил бы десятки, чтобы добраться до меня, если это то, что нужно. Даже чтобы просто прокормить себя.

Но умерло ли больше людей, чем это было необходимо?

Была ли смерть Натана излишней?

Я, наконец мобилизирую храбрость, чтобы поднять кулак и слегка постучать.

— Входи, — говорит Сиерра тем же спокойным голосом, как всегда. Он раньше меня беспокоил. Даже пугал меня, потому, что я всегда предполагала, что закончу так же, как она. Но теперь он требует определенного уважения. Я поняла, что никогда не буду похожа на свою тётю. И это нормально. Но я хочу подражать ей во многом.

Я закрываю за собой дверь — это я редко делаю. Но я не собираюсь извиняться и оправдываться на этот раз; мы собираемся расставить все точки над і. Пора.

Я удивлена, увидев, что она сидит в кресле на двоих, перед окном, с чашке кофе. Обычно там сижу я, когда бываю здесь.

— Ты ждала меня, — говорю я, не успев обдумать свои слова.

Она кивает.

— Шарлотта, сегодня нет ничего важнее тебя. — Она делает паузу, глядя в свой кофе. — Я слышала, ты ходила проведать Линдена.

Я киваю. Теперь, когда я здесь, мой язык кажется тяжёлым и неловким.

— Мы расстались.

— Даже после того, как он солгал ради тебя?

— Он сказал, — я колеблюсь. — Он сказал, догадался, что меня принуждали внешние силы, — решаюсь я. — Он не хотел, чтобы на мне была вина за то, что не было моим выбором.

— Он очень понимающий.

Я киваю. Мы оба молчали в течение нескольких секунд.

— Он только начал встречаться с Бетани, — говорю я шёпотом, потому что это единственный способ говорить, когда слезы настолько близки. — Смит убил её, чтобы убрать её с дороги.